Диктаторы в зеркале медицины

Посредством подобного грубого фальсифицирования исторических событий был одновременно заложен краеугольный камень в развитие культа Сталина. В условиях, когда его сияющий лик, которому следовало оказывать почти божеские почести, был помещен на видимый для всех пьедестал, он сумел спасти от себя самого свой нарциссически преувеличенный образ, который создавался им в течение всех минувших лет со все более страстным усердием и который был ему так необходим по причине отсутствия какой-либо нравственной опоры.

Воспринимаемая им как личный провал травма, вызванная пренебрежением к нему в год свершения революции, не могла, очевидно, быть преодолена лишь с помощью инсценированной фальсификации истории. Для окончательного преодоления ему, был необходим поступок, которым он смог бы по возможности отодвинуть в тень свершения даже самого Ленина. Как замечает Алан Буллок, единственный путь достижения этой цели он видел в том, чтобы рядом с ленинской революцией поставить еще более значительную «Третью революцию». И действительно, проведенная жесточайшими методами коллективизация сельского хозяйства в период с 1929 по 1933 годы и насильственная индустриализация России явились еще более крутой перестройкой страны даже по сравнению с Октябрьской революцией 1917 года.

Вожди Октябрьской революции любили пользоваться в своих литературных произведениях метафорами из Великой французской революции. Ленин, например, сравнивал свои разногласия с меньшевиками с конфликтом между якобинцами и жирондистами. Когда весной 1918 года в разоренных войной российских землях вспыхнула гражданская война, которая едва не привела к крушению советской власти, вспомнили о восстании в Вандее в 1793–1796 годах, в котором роялистски настроенные крестьяне боролись против революции за восстановление во Франции монархии. В гражданской войне, начавшейся в России в 1918 году, проявилась вся жестокость и непримиримость классовой ненависти, население страны раскаталось на два враждующих лагеря. В этой войне противостояли друг другу не только белогвардейцы и красноармейцы, но и вместе с ними большая часть гражданского населения.

В этих боях Сталин смог выделиться заметнее, чем в прошедшие годы. В качестве чрезвычайного уполномоченного ЦК он не только отвечал за продовольственное снабжение, ню и впервые в жизни должен был принимать военные решения. Характерно при этом, что он избегал посещать окопы или госпитали на передовой и предпочитал работать в безопасной штаб-квартире и оттуда посылать директивы. Он с шокирующим равнодушием отдавал приказы о проведении самых жестоких акций. По его приказу расстреливали людей, единственное преступление которых состояло в том, что они показались подозрительными и, по его мнению, вредили делу. Именно эта твердость и умение «делать дело» даже самыми жестокими методами значительно повысили его престиж в глазах Ленина, и его известность в глазах высших партийных функционеров резко пошла в гору. Уже в 1918 году партийное руководство точно знало: этот человек — не только надежный исполнитель поручений ЦК, но и прирожденный специалист по карательным акциям и «чрезвычайным мероприятиям», который, не моргнув глазом, выносит смертные приговоры без суда и следствия и свято вериг в необходимость и эффективность таких методов. Впервые в жизни он мог безнаказанно отпустить вожжи своей ненависти и жажды мест и открыто проявить те качества своего характера, которые позже стали источником неисчислимых страданий целых народов и групп населения.

Наряду с жестокой твердостью, отсутствием каких-либо следов сочувствия и пренебрежением к человеческой жизни уже в это время проявилась садистская склонность Сталина публично унижать и оскорблять оппонентов. О чем в этот момент не могли знать товарищи, так это о его невероятной злопамятности. Позднее это привело к тому, что малейшее расхождение во мнениях, малейшая обида неотвратимо влекли за собой его месть. Почти все лица, с которыми у Сталина во время войны возникали конфликты, расплатились за это очень дорогой ценой.

Не только Сталин был убежден в том, что жестокость и давление, примененные в нужный момент, приносят желаемые результаты. 7 декабря 1917 года с явного согласия Ленина на сцену вышла Чрезвычайная комиссия, пресловутая ЧК, которая под руководством неподкупного поляка Феликса Дзержинского должна была с чрезвычайной твердостью пресекать любое контрреволюционное проявление.