Диктаторы в зеркале медицины

Ларре так описал изменения, произошедшие с императором: «Тот самый человек, который в страшную египетскую жару весело переносил долгие переходы по пустыне, кто в Испании своей выносливостью восхищал даже самих испанцев, теперь жаловался на холод, старался не выходить из кареты, подолгу оставался раздетым в постели».

Усиливающийся контраст между некогда поджарым и невероятно энергичным генералом и располневшим, тяжелым на подъем императором замечали уже не только в его близком окружении. После Аустерлица ему стало ясно, что его силы имеют предел, и он подавленно заметил: «Нельзя воевать бесконечно. Меня хватит еще лет на шесть, потом пора с этим кончать». Во время русской кампании, на Бородинском поле, только отчаянное усилие воли позволило ему весь день усидеть в седле, несмотря на температуру, кашель и очень болезненную задержку мочеиспускания. Лейб-медик профессор Корвизар порекомендовал ему обратиться к московскому доктору Местивье. В беседе с московским врачом Наполеон был откровенен: «Я чувствую себя стариком, у меня отекают ноги, я с трудом могу помочиться. В этом виновата, конечно, сырость военного лагеря, ведь я живу только через кожу».

В близком окружении прежде всего замелили, как изменилось его отношение к сну и бодрствованию. В молодости он считал сон неизбежной потерей времени, для поддержания формы ему достаточно было подремать три-четыре часа в сутки. Теперь же на него внезапно нападала сонливость. Знаменательный эпизод, иллюстрирующий эту перемену, произошел в августе 1813 года в битве под Дрезденом, в которой Наполеон своей инертностью и нерешительностью сумел превратить наметившуюся победу в поражение. Силы его были на исходе, об этом свидетельствовали все чаще повторяющиеся колебания и нерешительность при отдании приказов и распоряжений. Вероятно, именно это послужило одной из причин столь трагического исхода русской кампании. Во время бешеного преследования разбитого врага в битве под Дрезденом он внезапно остановился и после короткого колебания повернул назад. Впоследствии он объяснял этот случай так: «Я почувствовал столь сильную боль в желудке, что уже не мог двигаться дальше».

Это, конечно, не единственная причина его ошибочной стратегии, ибо известно, что в течение четырех недель, проведенных в Дрездене, он в основном спал и важнейшие депеши по нескольку дней лежали на его столе непрочитанными.

Не имея данных о том, сколь серьезные трудности испытывают армии противника, он 4 июня 1813 года пошел на подписание бессрочного перемирия, шаг, который сам впоследствии назвал самой большой глупостью своей жизни. Когда же он не согласился подписать мир на предложенных ему условиях, дело кончилось концентрическим наступлением противника под командованием начальника австрийского генерального штаба Радецкого и начальника прусского генерального штаба Гнейзенау, в котором они, создавая прообраз последующих знаменитых операций, пытались окружить и уничтожить армию Наполеона. Зажатый между четырьмя вражескими армиями, он вынужден был 16 октября 1813 года начать трехдневную «Битву народов» под Лейпцигом, поражение в которой имело для него самые тяжелые последствия. Ретроспективно он так комментировал эти события: «В саксонской кампании я ясно ощущал, что решающий час близится. Звезда померкла. Вожжи ускользали из моих рук».

Здесь, как и под Дрезденом, он заснул в своей палатке среди шума битвы. Разбудил его, по воспоминаниям очевидцев, только грохот очень сильного взрыва — какой-то офицер слишком рано отдал приказ взорвать мост через Эльбу, еще до того как часть французской армии успела переправиться на другой берег… Численно превосходящие союзники одержали победу, но Наполеон и 120-тысячная французская армия уничтожены не были. Опьяненные успехом победители не организовали преследования, французская армия сумела перегруппироваться и, следуя быстрыми переходами, 2 ноября 1813 года в полном порядке достигла Рейна. Разразившаяся по пути эпидемия тифа существенно сократила численность армии Наполеона, 10 ноября 1813 года он прибыл в Париж побежденным, имея под своим началом всего 90000 человек.

Пребывая в ослеплении, утратив последние остатки чувства реальности, он отклонил великодушное предложение мира со стороны союзников по коалиции, в которых ему гарантировалось «признание династии Бонапартов и естественных границ Франции». Несомненно, на такое решение Наполеона оказал влияние манифест союзников к французскому народу от 4 декабря 1813 года, оскорбительный для его чести и гордости. В манифесте было заявлено, что союзники ведут войну не против Франции, а против «господства, которое на беду Европы и Франции император Наполеон слишком долго осуществлял за пределами своей империи». Представителям французского народа он высокопарно заявил: «Я нужен Франции больше, чем Франция нужна мне». Он готов был выжать из своей страны последние соки, в беседе с князем Меттернихом он заявил, что такому солдату до мозга костей, как он, глубоко наплевать на лишний миллион людей.