Друзья навещали его, когда могли. J-Rocc и Madlib, Egon и Wolf, Dave New York и Karriem и Common приходили, чтобы поднять настроение Джеймса; или, если он спал, чтобы поддержать Морин, о которой все они пришли позаботиться.
Однажды в конце января, после того как Джеймса перевели в отдельную палату, в больничной палате зазвонил телефон. Морин подняла трубку и шепнула Джеймсу: Это Хаус Туфлс.
Когда в 2004 году Башмаков и Джеймс помирились, детройтский диджей не заметил и намека на болезнь Джеймса. Но в январе 2005 года он узнал, что Джеймса госпитализировали в Калифорнии, нашел номер Cedars-Sinai и позвонил.
"Я должен тебя проведать, дружище", - сказал Башмаков Джеймсу.
В первую неделю февраля Хаус Ботинки оказался у постели Джеймса. Он едва узнал человека, которого увидел. Физически Джеймс был слаб, но именно энергия его друга выбила Башмака из колеи. Джеймс всегда был самоуверенным ублюдком. В этой комнате такого человека не было. Башмакову потребовались все силы, чтобы сохранить покер-фейс.
В течение следующей недели, когда Башмаков приходил на ежедневные свидания, Морин часто делал перерыв, оставляя их наедине. Он не спрашивал Джеймса о его болезни. Они болтали о музыке: Башмаков знакомил Джеймса с новинками, а Джеймс давал Башмакову треки, над которыми он работал, например, трек для следующего альбома BBE с участием Pharoahe Monch. Башмаков купил Джеймсу пару колонок для комнаты. Иногда, когда Джеймс проходил курс лечения или кислородной терапии, они вместе слушали музыку в тишине.
Башмаков был благодарен Джеймсу за то, что тот нашел себе новый дом в Калифорнии, в том числе и потому, что Детройт не давал Джеймсу того признания, которого он заслуживал. Он решил попытаться исправить ситуацию. Однажды Башмаков сказал Джеймсу: "Послушай это сообщение, которое мне кто-то оставил". Башмаков включил голосовое сообщение в динамике своего мобильного телефона - голос поддержки, любви и пожеланий Джеймсу из Детройта . А потом еще одно. И еще один. Некоторые из голосов Джеймс знал: Фэт Кэт, Гилти Симпсон, Фрэнк, Аарон Халфакр. Других он не знал: друзья Башмаков, случайные фанаты. Даже мать Башмачкина оставила свои добрые пожелания, вспомнив, как она принесла ему и сыну шампанское, чтобы отпраздновать выпуск их первой совместной двенадцатидюймовки. Всего Башмаков прослушал два десятка сообщений. К последнему Джеймс совсем сломался, по его лицу текли слезы.
Shoes был там на дне рождения Джеймса 7 февраля, когда друзья Джеймса собрались в комнате. Тогда Башмаков впервые встретил команду Джеймса из Лос-Анджелеса - Брайана Кросса и Эрика Коулмана, Вольфа и Эгона, Джанка и Джей-Рокка. Они пришли с воздушными шарами и праздничным тортом. Джеймс не был голоден.
Но Джей-Рокк знал, что Джеймс чувствует себя хотя бы немного лучше, потому что его нетерпение, похоже, вернулось. Когда Башмаков раздавал копии своего микстейпа друзьям Диллы по индустрии в его больничной палате, Джеймс посмотрел на J-Rocc и закатил глаза, его голос повысился в знак раздражения.
"Мааааааааннннн..."
16 марта 2005 года Морин вывезла Джеймса из Седарс-Синай в инвалидном кресле.
Джеймс был слаб, и в первые дни пребывания дома его состояние было нестабильным. Его здоровье могло легко ухудшиться, и ему могла потребоваться повторная госпитализация, поэтому Морин решила остаться в Лос-Анджелесе на неопределенный срок - столько, сколько потребуется, чтобы убедиться, что с Джеймсом все будет в порядке, независимо от того, какие последствия это будет иметь для ее бизнеса по уходу за детьми дома, и независимо от того, как сильно Дьюитт будет жаловаться на ее отсутствие. Но Морин, ростом в четыре фута одиннадцать дюймов, не могла оказать Джеймсу физическую поддержку, необходимую ему для передвижения по дому и прохождения жизненно важных регулярных амбулаторных процедур диализа и плазмообмена.
Для помощи во всем этом был Морис "Бобо" Лэмб.
Бобо переехал в Лос-Анджелес из Детройта примерно в то же время, что и Джеймс, но Джеймс не знал об этом, пока не столкнулся с Бобо на заправке в Западном Голливуде в прошлом году. Отношения Мориса с Мартой некоторое время не складывались, даже когда он жил у Янси. В конце концов, в отчаянном порыве Марта сбежала в Лас-Вегас со своим школьным возлюбленным. После этого Морин сообщила Морису, что он должен съехать.
Он быстро женился на женщине по имени Ева, которая мечтала переехать в Калифорнию. Они уехали вместе. Морис надеялся, что ему удастся выбраться из-под низкого потолка детройтской комедийной сцены. Он появлялся на свободных местах в Laugh Factory и Comedy Store, но вскоре обнаружил, что близость к звездной славе не означает, что он имеет к ней доступ. В Лос-Анджелесе он тоже почувствовал потолок: у него не было ни сети, ни агента.