Dilla Time

Джеймс установил иглу проигрывателя в точку почти на четырех минутах песни, сэмплировал несколько тактов в MPC3000, нарезал их на кусочки, запрограммировал пэды на срабатывание этих кусочков и секвенировал их в новый инструментал...

 

На следующее утро Джеймс проснулся рано, чтобы попасть на прием к врачу.

"Вы хотите выехать сейчас и приехать на двадцать минут раньше или хотите еще немного отдохнуть?"

Джеймс не возражал против спешки, но ненавидел торопиться и ждать. Он устроился на диване и задремал: Морин сидела рядом с ним, Морис - в кресле неподалеку, и они вдвоем смотрели телевизор.

Когда пришло время уходить, Морин дотронулась до Джеймса, чтобы разбудить его. Он не проснулся.

Она позвала его: "Джеймс!". Она потрясла его.

Морис встал. Он бросился к дивану и подхватил Джеймса на руки. Он почувствовал, как Джеймс вдохнул - один прерывистый вдох. А потом - ничего. Он знал, не говоря ни слова, что на самом деле только что услышал.

Взяв на руки Джеймса, Морис помчался к машине, а Морин за ним, набирая номер доктора Бика. "Привезите его прямо в приемный покой, - сказал ей Бик. Команда Джеймса будет там, чтобы встретить его.

Времени на инвалидное кресло нет. Морис усадил Джеймса на пассажирское сиденье, а Морин пристегнула его ремнем безопасности. Морин забралась на заднее сиденье, Морис - на водительское, и машина понеслась назад, визжа шинами. Морис окликнул его: "Дилла! Дилла!" Морин пытался поддержать тело Джеймса сзади.

Она почувствовала вздох. Потом нет.

Морис проехал все светофоры, несясь по бульвару Беверли в сторону Седарс-Синай.

Это не то, - повторяла про себя Морин. Время еще не пришло.

 

... Женщина задыхается, задыхается и рыдает, ее ребенок умирает, а ударные и бас наклоняются вперед, ставя подножку органу, который запинается, вступает то слишком рано, то слишком поздно, то, в любом случае, не тогда, когда это должно произойти.

Джеймс сохранил ритм на диск. Затем он отправился спать.

 

Глава 13. Зилоты

 

Джон Янси ехал в боулинг, чтобы потренироваться для участия в турнире, когда Эшли позвонила ему на сотовый.

"Возвращайся домой", - сказала она. "Мне нужно тебе кое-что сказать.

Это не та фраза, которую вы хотели бы услышать от своей девушки.

Джон развернул машину. Он жил в Маунт-Плезанте, маленьком студенческом городке прямо на ладони мичиганской варежки, с тех пор как поступил в прошлом году в Центральный мичиганский университет. Он не был готов к огромным лекциям. Джон был застенчив, заикался, как его отец и старший брат, и жил в ежедневном страхе, что его вызовут. Он начал прогуливать занятия, и к концу первого курса его завалили. Но в школе у него появились хорошие друзья. У него были отношения. И он вступил в лигу боулинга. Поэтому на втором курсе он решил остаться в городе и посещать менее интенсивный муниципальный колледж в двадцати минутах езды.

У него была жизнь.

Когда Джон вернулся домой, Эшли сказала ему, что Джеймс умер.

 

Джон был на двенадцать лет младше Джеймса, и этот промежуток времени скрашивал их близость в тесном доме в Конант-Гарденс, а также тоску по общению Джона со старшим братом. В средней школе Джон написал сочинение о двух своих героях, Майкле Джордане и Джеймсе, которые, как он отметил, обладали сильной трудовой этикой. Но хотя Джон восхищался успехами Джеймса, он также понимал, что вся его семья упорно трудится: Дьюитт - пел, репетировал, выступал; Морин - , занималась бизнесом; Марта - писала прозу и стихи; Эрл - рисовал. Музыкой тоже занимались все члены семьи; Джон вырос, умея гармонично сочетать звуки. Быть Янси означало быть хорошим в чем-то. Ты усердно трудился и становился лучше.

Джону нравился баскетбол. Он стал выше Джеймса и превратился в настоящего игрока, удобного в качестве разыгрывающего или защитника. К тому времени, когда Джон учился в средней школе и играл за команду Нотр-Дам в Харпер-Вудсе, он переехал с семьей в центр города, и парень его сестры Марты стал тем, кто проводил время, наставляя Джона на баскетбольной площадке. Для комика Морис был не шутка: левша, с сумасшедшим вращением мяча, бьющий трехочковые из любой точки площадки. Но когда Джеймс не работал или не путешествовал, он иногда заезжал на одном из своих грузовиков, чтобы забрать Джона после школы. Музыка всегда была для него способом стать ближе к старшему брату. Когда он сказал Джеймсу, что хочет стать диджеем, Джеймс посадил Джона перед вертушками и сказал: "Тренируйся". Когда Джон начал сочинять рифмы, ему пришлось собрать всю уверенность, которую он чувствовал на баскетбольной площадке, чтобы произнести их перед Джоном и Эрлом:

Я очень милый, настоящий лед

Настоящие кубики, настоящие специи

Каждый раз, когда я снимаю, все сети

Джон чувствовал, что Джеймс воспринимает его всерьез. Однажды Джеймс даже прислал лимузин, чтобы отвезти Джона в студию звукозаписи, а на сиденье рядом с ним лежал конверт с деньгами и новый блокнот.