Dilla Time

Морин Хейс приехала из Блэк-Боттома. Ее семья жила в квартире наверху старого дома на Антиетам-стрит, посреди столовой стояла печь, топившаяся маслом. На плечи Морин легли заботы о четырех младших братьях и сестрах - Тероне, Рете, Клариссе и Германе, пока ее мать, Мэйбелин, работала на разных работах: оператором коммутатора, переплетчицей, а отец, Томас "Сьюдж" Хейс, занимался поставками нелегального кукурузного ликера. Иногда он усаживал детей в свой черный "Меркурий" 1949 года выпуска, отправляя каждого из них на разные рынки, чтобы купить пятифунтовые мешки сахара "Домино", и всегда оставлял блокнот и ручку возле домашнего телефона, чтобы они могли принимать заказы, когда кто-то звонит "молочнику". Морин чувствовала себя настолько же отстраненной от этого мира, насколько и его частью: она полюбила оперу после того, как изучала классический голос в младшей школе Миллера. Ее тетя, учительница музыки, иногда давала ей билеты на концерт Детройтского симфонического оркестра; Морин и ее подруга из хора надевали свежевыглаженную школьную форму и ехали на автобусе, чтобы присоединиться к дамам в белых перчатках и одетым в костюмы кавалерам в Ford Auditorium. В Блэк-Боттоме никто не разделял ее страсти. Девочки в школе дразнили ее за пение. Ее мать, Мэйбелин, слушала музыку в стиле кантри. Морин привела на концерт свою сестру Рету, думая, что это придаст ей немного культуры. Рета уснула. Братья взяли в руки две ее любимые пластинки - 45-скоростной сингл Нины Симоне "Я люблю тебя, Порги" и альбом ее кумира Леонтины Прайс, первой чернокожей примадонны Метрополитен-опера, - и швыряли их, пока те не треснули. Ее отчуждение стало более понятным, когда ей исполнилось пятнадцать и потребовалось свидетельство о рождении, чтобы устроиться на летнюю работу. Согласно записям городской администрации Детройта, никакой Морин Хейс не существовало. Ее законное имя было Морин Рене Широд, дочь Мейбелин Корниш и Джорджа Роберта Широда, с которым ее мать все еще формально была замужем. На Морин нахлынуло сразу несколько воспоминаний, которые теперь обрели смысл, если соединить их вместе: как ее младшие братья и сестры уехали проводить лето в Алабаме с семьей Суджа; рождественская открытка от сестры Суджа, которую она нашла открытой на кровати своей матери: Я кладу в этот конверт 400 долларов и хочу, чтобы ты потратила по 100 долларов на каждого из моих детей". Морин, которая никогда не получала денег, посчитала и сказала матери: Тетя Мэг не умеет считать. Нас пятеро. Мейбелин сказала Морин, чтобы та не читала ее писем и занималась своими делами. Сьюдж и его дети никогда не ослабляли своих объятий по отношению к Морин, но она все равно чувствовала некоторую дистанцию.

К тому времени, когда Морин достигла совершеннолетия, район был перевернут, и ее семья тоже. Сьюдж превратил свой бизнес в крупную наркооперацию, сожительствовал с подружкой и торговал кокаином из гостиницы City Airport Inn на Гратиот; Мэйбелин с помощью своего отца, Реда Корниша, купила новый дом на Гарланд, будучи беременной пятым ребенком Сьюджа, Альбертом, а Морин ждала своего первого ребенка, Кению, отцом которого стал молодой человек из района. Следующие несколько лет прошли как в тумане. Она переехала к новому бойфренду, наркодилеру и потребителю наркотиков, который становился все более жестоким. Когда Морин была беременна его сыном, Кения умерла под его присмотром - по его словам, она неудачно упала. Морин бежала в дом своей семьи и родила второго ребенка, Андре, одновременно оплакивая первого. Она заботилась об Андре первые несколько лет его жизни, но в конце концов отдала его бабушке по отцовской линии, чтобы обезопасить Андре и себя и, возможно, чтобы пережить эту главу своей жизни, отгородившись от нее.

Морин начала все сначала. Она пообещала Богу, что будет ходить в церковь. Она устроила себе обычную жизнь, устроившись на канцелярскую работу в налоговую службу. Ее мечты об исполнительской карьере давно угасли, когда она познакомилась с Дьюиттом Янси, который не переставал гнаться за своей.