Динь. История одной волчицы (СИ)

— И Ферт ответил мне, что мы — хранители равновесия, как и другие хищники. Что бы случилось, не будь нас? Травоядные топтали бы друг друга, лес вокруг быстро бы вымер, опустел, никогда не было бы ни цветов, ни листьев, ни ягод. И все эти создания: белки, зайцы, куропатки, олени — они умерли бы от голода, болезней. Они бы страдали куда сильнее, чем сейчас, когда ты быстро и милосердно придушила ее лапой или я загрыз, или Вент стукнул по голове. Мы убиваем одних, чтобы другие жили свободнее и сытнее.

— Но как же так… Подло, из засады? — Динь с отчаянием посмотрела на Квинта.

— Подло? Динь, наше племя и их племя живет здесь не одно поколение. Они знают, что нужно делать, чтобы выжить. И все наши повадки им давно известны. Эти белки не должны были вести себя так.

— Тогда как ты можешь говорить о свободе для них? Если им постоянно нужно оглядываться, бояться быть съеденными?

— Почему «постоянно»? — рассудительно сказал волк, — на деревьях они в безопасности и могут дразнить нас сколько душа пожелает. Ты ведь не станешь спокойно стоять посреди озера? Вода враждебна для тебя, ты не можешь плавать так хорошо, как, например, рыбы. Но от этого ты не чувствуешь себя менее свободной, правда? Всегда можно вернуться на берег. В убийстве ради пропитания нет ничего плохого, такими нас создали Великие. Но, чтобы необходимое убийство не превратилось в отвратительное избиение ради забавы, мы должны соблюдать несколько правил. Это вопрос чести и совести каждого волка. Не мучить добычу напрасно, наносить последний удар быстро, не брать больше, чем можешь съесть ты и твоя семья, не убивать просто так. Разве тебе не говорили эти правила?

Динь покачала головой.

— Наверное, охотники нашей стаи знали их, но меня такому не учили.

— Да, конечно, — чуть смутился Квинт, — ты ведь целительница.

Динь обвела взглядом обгоревший лес.

— Даже если так, мы здесь не нужны, — сказала она, — здесь все и так умирает. Мы не Хранители Равновесия теперь, а слуги Хаоса и смерти.

Квинт серьезно посмотрел на нее и ничего не ответив, подхватил свою белку. Динь нехотя последовала его примеру. Вент же трапезничал прямо на ветке, и, казалось, был слишком увлечен едой, чтобы услышать их разговор.

На обратном пути Динь заметила, что Квинт теперь смотрит по сторонам так же внимательно, как и она, и морщится каким-то своим мыслям. Затем, в полной тишине они съели добычу, притом Квинт поглядывал на темнеющее за выходом небо.

— Знаешь, пока совсем не наступила ночь, — сказал он, — я бы хотел здесь немного прибраться. Поможешь мне?

— Да, конечно! — откликнулась Динь, которую тяготило молчание и которая уже несколько раз перебрала в голове свои последние слова, чтобы понять, не наговорила ли она чего лишнего.

Втроем они вышвырнули старые запрелые листья подальше от логова и натаскали колючих еловых ветвей, найти которые помог Вент. Воздух в норе сразу стал свежее, совсем лесным. Кроме того, Стерн склюнул со стены пару жирных пауков, и так уж получилось — смахнул собой и саму паутину. После чего долго чистился, ворча.

Лежать на чистой подстилке было одним удовольствием. Квинт глубоко вдохнул смолистый запах.

— Ты права, — внезапно сказал он, — подождем лета и, если лес не оживет, мы покинем эту рощу.

Он не стал напоминать о другом своем ожидании, но сам знал, что не забудет о нем, покуда не услышит предсмертный хрип прикованной к цепи рыжей волчицы.

Волк положил голову на лапы и покосился на Динь.

— Странно, что у вас есть броня и Стерны, а у нас нет…

— Я не знаю, почему это так, — Динь чуть смущенно улыбнулась, — я думала, броня есть у всех волков… Впрочем, я думала, что кроме белых никаких других не существует.

— У нас есть Сияние, — внезапно сказал Вент, — мы живем возле самого края Мира, там, где Хаос близок настолько, насколько только можно представить. Безумие охватывало бы волков, не будь у них доспехов. Безумие бы ждало их, будь у них только доспехи, без Стернов.

— А… почему ты не надела сегодня свою броню, Динь? — спросил Квинт, чуть замявшись. Он встретился с долгим печальным взглядом волчицы, и прежде чем успел понять, что спросил лишнего, услышал ответ.

— Потому, что это не моя броня. Это броня Туама. У меня… Так получилось… нет доспехов.

Динь судорожно вздохнула.

— И… когда Туам погиб, его Стерн, Фидем, оставила доспехи мне… Но я не могу… Они не мои. Слишком тяжелые.

Она отчаянно замотала головой и Квинт услышал ее шепот.

— Туам…

Огромное горе, такое, что не хватило бы и ясного звездного неба, послышалось ему в ее голосе. Волк крепко сжал челюсти, ощутив, как в сердце впивается острая игла боли Динь и его собственной.