Дионис преследуемый

Дионисийский путь есть путь преодоления индивида, низшего, иллюзорного «я», согласие на добровольную жертву «количественной единицы», принятие титанической жажды, разрывающей и поглощающей ее ради болезненного воссоздания другого Целого, «Абсолютного человека», светового человека (Анри Кор-бен), манифестацией которого становится личность как носитель неких идей, функций, законов. Индивид уничтожается во имя абсолютной личности — таков основной постулат пути Диониса. Через упомянутое преодоление достигается союз Дионисийского и Аполлонического и сокращается пропасть между Идеальным и Проявленным мирами. На каббалистическом Древе Жизни эта разделяющая «бездна» (и «ложная сефира» Даат) находится между Высшей Триадой сефирот и семью низшими сефирами.

171

Там же. С. 69.

Радикальный Субъект и начало эсхатологического гнозиса

Мы ни на минуту не должны забывать, что живём в эпоху па-радигмального сдвига, и если уже при переходе от Премодерна (эпохи Традиции) к Модерну (Новому времени), мы вынуждены констатировать начало процесса десакрализации и, разумеется, деонтологизации, то в нынешней ситуации, в условиях Постмодерна, сакральность и вовсе превратилась в симулякр, в копию без оригинала; таким образом, в наши дни уже не может идти никакой речи о сакроцентричной реальности.

Тотальная десакрализация, которой был Модерн, привела исторический процесс в точку, где «Бог умер», и заключение Ницше становится приговором целой эпохе. Превращение мира в бездуховную пустыню, образование зияющих пустот и руин, проходило в несколько стадий. Началом наблюдаемого нами кошмара стал «разрыв онтологического характера, вследствие которого из человеческой жизни исчезли все реальные связи с трансцендентностью», как пишет Юлиус Эвола в своём труде «Оседлать тигра». Так были заложены предпосылки предсказанного Фридрихом Ницше «европейского нигилизма». Мир вступил в рационалистическую стадию, подчинившись «человеческому, слишком человеческому»: человеческому долгу, человеческим принципам, человеческой морали. Далее, констатирует Эвола, появляется социальная этика, основанная на соображениях практического, утилитарного толка, вслед за чем наступает полное торжество нигилизма. Бог, оставивший этот мир, не нужный этому миру, есть «отчуждение Я»; вспомним слова Батая, написанные им во «Внутреннем опыте»: «Бог есть отпадение моего Я от Бога. Бог настолько мёртв, что только удар топора может дать знать о его смерти». Ещё один приговор. Но кому? Миру, человеку или...может быть Богу? В эпоху Постмодерна уже неясно, кого можно приговорить, поскольку никого попросту не осталось.