Диплом Литинститута

По кривой дорожке,

И кошка мягко

Хвостом виляла,

Она с тобой нас

Не понимала.

Не избежать нам

Кривой дорожки.

Устали ноги,

Устала кошка.

Она с тобой нас

Не понимала,

Но догоняла,

Нас догоняла.

Ты гордо прятал

Свои печали,

И мы молчали,

О них молчали.

Молчали губы,

Молчала кошка,

Молчало небо.

Вилась дорожка.

Хмурые острова

М.Г.

Мосты не развели, и мы с тобой гуляли

По хмурым островам на сорок пятый день,

С того момента как познала все печали

В герметике стены моя немая тень.

Мы хмурым островам в глаза бросали спички,

Манили чаек из калиновой зари,

С нефритовой Невой играли в переклички,

И отвечали нам река на раз-два-три.

На шум волны бежал слепой неандерталец,

Он в губы целовал балтийский алкоголь.

Ты говорила с ним, большой и средний палец

Соединив в кольцо – произведя огонь.

Моя Мария, мы с тобой давно не пели,

От этого всего на сорок пятый день

Мне хочется в конец начавшейся недели,

С того момента как обрушилась сирень

На мой любимый парк. Там стало так убого

Так грустно и свежо, и пустота в крови

От этого всего съедает понемногу.

Пишу тебе письмо. Ответь на раз-два-три.

Скажи, что там, вдали, всё есть и всё в порядке,

В порядке волшебства не развели мосты,

И сорок пятый день ты провела в палатке

На берегу, с того момента как не мы

Не мыслили, что так сплетёмся островами

Невы и Камы. Всё ‒ одно, и чёрт возьмёт

Пусть эту пустоту, гудящую в стакане.

Уральская тоска. Московский недолёт

И питерская пыль. Прощай, неандерталец.

Прощай, Мария. Я забуду никогда.

Когда соединишь большой и средний палец,

Соедини меня и наши острова.

Палуба войны

А.В.

На палубе на кольцо

Не посмотришь ‒ не обретёшь мир.

Не напишет Сартр в Liberation

О твоей войне на земле могил

И на этой палубе от вина

Ты пьянеешь хуже, чем от любви.

Зеленеет глаз ‒ виноградина.

На мели мы на, намели мы ни…

Не ловили замкнутых рыбаков.

Мне приснились цепи и родина,

Где свобода льётся из дураков ‒

Фиолетовая блевотина.

И свободы этой по горло им…

Не должно быть так, это слишком мно-

Говорят, что ветер вчера родил

Слишком-очень важное ничего.

Это вот для нас. Это мир в войне.

Не в горах, не в церкви, не в хижине.

Ничего тебе, ничего и мне,

Ничего и всем. Ничего. Ни-че-

Говорят, что плохо любить войну.

Ну а мы не любим её, а так…

Просто очень важному никому

Ничего на ушко шепнул Аллах.

На кольце написано «Смерть честна».

Не посмотришь ‒ не обретёшь мир

Ты мог быть добрее, но чья вина,

Что родился ты на земле могил,

Что стоишь со мною на палубе,

Ненавидишь свою историю.

Ну а я всё жду, что ты скажешь мне:

«Я люблю войну. И тебя люблю».

***

Пусть ничего не будет лучше, чем это всё.

Я от всего от этого в капсулу заточён.

Лошадь дудела в трубы канализации ‒

Я отдирал от шеи чёрные пластыри.

Я эту лошадь слушал, я эту лошадь звал…

Мне никого не надо. Я эту лошадь звал.

Лошадь не приходила, лошадь текла внутри

Немузыкальных трубок канализации,

Но доносилось тихое, тусклое «иго-го» …

Пусть ничего не будет. Пусть будет ничего.

***

А.Т.

Мы здесь стояли осенью.

Зимой мы не стояли, ибо не ‒

Художник лысой кисточкой махал,

А скульпторы в подвалах наскребли

Немного пыли, мусора, огня ‒

Создали эту женщину.

Меня создали позже из земли,

Козлиной косточки и льда.

Потом, не очень много лет прошло ‒

Мы с этой женщиной встречались, чтобы пить.

Встречались, чтобы много говорить.

И эта женщина брала меня за ру ‒

Курили с ней прикольно во дворе

Стояли под деревьями ‒

Шура пел песню про «твори добро» в земле

Мы будем с этой женщиной лежать

После того, как будем умирать.

А перед этим жизнь мы проживём

Такую, что когда мы с ней умрём,

Все вздрогнут с облегчением.

Теперь, послушай, эта женщина, меня.

На вымерзшей поверхности земли

Творить добро не собираюсь я.

Тебе советую ‒ ты тоже не твори.

Здесь всё пришлось не к нашему двору

И мы с тобой не знаем почему

Сложилось так, и нет судьбы иной…

Стемнело. Допивай. Пойдём домой.

Убийца птиц

На наберЕжной у Петра

Смотрю на чёрный цвет реки,

На безобразность льдин,

На уток.

Здесь облака не меньше суток

Висят нелепо.

Не двигаясь,

В тревожности обнявшись,

Облака…

SATOR AREPO

Убийца птиц идёт ко мне,

Шурша штанами.

На набережной у Петра

Прохладно

Тихо

Камни

Свет

TENET

Он открывает грязный рот

И ноги скручивает в лотос ‒

Однажды

Где-то

На земле

OPERA ROTAS

***

На полуострове темно.

Я жду тебя в землянке.

Медведь, скорей иди ко мне ‒

Тащи поганки!

Беги под лунным волшебством:

Скрывайся, падай, вой!

Забудь детей, забудь жену ‒

Не думай головой.

Мы будем вместе открывать

Созвездия и сны,

Сидеть в обнимку и рыдать

От запахов весны.

Я жду, я так тебя люблю!

Хочу с тобой побыть!

Сегодня, завтра, а потом

Убить тебя, убить.

***

По осенним улицам плыть в гробу ‒

Пусть собьет мой транспорт чужих детей.

Я уже мертва, но еще могу

Быть немного злей.

Никогда не шла я по головам,

Но того, кто шел ‒ я могла понять.

Но тому, кто шел ‒ мне хватало губ

Поцелуй отдать.

А теперь довольно! и хорошо.

Никого к себе не зову на борт,

Только тень папаши со мной плывет ‒

На гармошке ребер играет, пьёт.

Первый снег рубашку на мне сошьет,

Ото всех укроет мою тоску

Я еще красивая, значит ‒ я,

Я еще могу

Подниматься выше, тревожить птиц

Не смотреть, не думать, не говорить.

Я горжусь, наверное, только тем,