Дипломатическая кухня

Тамара, в отличие от Марины, которая посла побаивалась и перечить не осмеливалась, жестко настаивала на соблюдении финансовых инструкций. При этом вела себя умно – сказав, что так нельзя, всегда говорила, как можно. В кабинет посла она входила, держа под мышкой свод финансовых правил Валютно-финансового управления. И если посол пытался настаивать на чем-то, выходящем за их рамки, просто молча клала ему на стол этот талмуд, открытый на нужной странице.

Как-то Виктор попросил меня привезти из Заира статуэтку из слоновой кости. Конвенция СИТЕС торговлю слоновой костью запрещала, но ее еще не принимали всерьез, да и за ввоз этих изделий не карали так строго, как сегодня. В Габоне изделия из слоновой кости стоили дорого, а на рынке в Заире их можно было купить гораздо дешевле – в Заире собственная, мало чего стоившая валюта, и габонские франки там брали с удовольствием, потому что они обменивались на французские по фиксированному курсу. Подыскал я на рынке в Киншасе статуэтку посимпатичнее и привез ее Витьке.

– Ты зачем ему Теличкину привез? – Тамара вылетела на террасу, потрясая зажатой в кулаке статуэткой.

– Какую еще Теличкину? – удивился я.

– Нет, ты смотри, вылитая Теличкина! – апеллировала Тамара к моей жене.

– Пожалуй, и правда похожа, – согласилась та.

Конечно, я знал ведущих актеров страны. Но, не в обиду Теличкиной, ее как-то не запомнил. Поэтому сходства пышногрудой африканки, увековеченной в купленной мной статуэтке, с этой актрисой увидеть никак не мог. Виктор в претензии ко мне не был, однако статуэтка была Тамарой куда-то припрятана.

Виктор был малопьющим, но вкусно поесть любил. Хотя в еде был консервативен. Однажды в только что открывшемся корейском магазине в продаже появились лягушачьи лапки. Не из Франции, как можно было ожидать, а из Индонезии. Моя жена с Тамарой закупили большой пакет. Стали думать, каким образом уговорить Виктора попробовать этот деликатес. Решили, что никакими уговорами его не возьмешь, надо действовать обходным путем. Подгадали к приходу Витьки с дежурства. Лапки были обжарены в панировке, на стол выставили бутылку водки. Витька после дежурства проголодался и только спросил, в честь какого праздника выпиваем.

– Да просто так, без повода, – говорит Тамара. – Ты выпей да закуси, вот на блюде закусочка.

– А что это?

–А это, Витя, перепелиные бедрышки, видишь, они маленькие такие, – разливается Тамара, причем невыносимо фальшивым голосом Лисы Алисы.

Ничего не заметивший Виктор накладывает себе на тарелку изрядную порцию лапок и быстро их уплетает. Тянется за добавкой. Тамара, почувствовав, что такими темпами остальным ничего не останется, решает открыть мужу правду.

– Вить, а ведь это лягушачьи лапки.

– Чего? – увлекшись едой, Виктор не понимает сказанного.

– Витя, ты лягушку ешь! Это лягушачьи лапки, – вмешиваюсь я.

Виктор бросает вилку, багровеет, наливает себе полный стакан водки и одним махом его выпивает.

– Сволочи! – выдавливает он из себя.

– Да ладно тебе, разве не вкусно, – говорю.

– Вкусно, – отвечает честный Витька. – Но больше не буду.

Ну и замечательно. Мы с удовольствием доедаем то, что осталось.

Любил Виктор подтрунивать над Стасом. Того как раз начали учить чтению по букварю. Дело иногда шло туго, и потерявшая терпение Стасова маменька вылетала на крыльцо и выбрасывала букварь в мусорный бачок. Стас с воплем: «Я хочу учиться!» – бежал спасать букварь. А ведь в мусорном бачке водились злобные и кусачие черные муравьи. Их еще надо было стряхнуть с букваря.

– Стас, брось ты этот букварь, успеешь еще, надоест учиться, – увещевал ребенка Виктор.

– Витька, не смей вмешиваться в воспитательный процесс! – налетала на него Тамара.

Как-то вечером Стас был поставлен в угол за то, что сказал нехорошее слово «сволочь». Не помню, в какой связи. Стоял Стас в углу рядом с кухней, подвывал для порядка – не рыдал, а показывал, что его несправедливо обидели. Тетя Тамара и мама возились на кухне. А на улице бушевала гроза. В принципе, нормальное по вечерам явление. Но на этот раз гроза была какая-то особенно сокрушительная. Молнии сверкали беспрестанно. Однако не рядом с нами, разряды уходили в океан, и гром гремел далеко. И вдруг удар молнии и тут же мощнейший раскат грома.

– … твою мать, – от неожиданности Тамара присела и прикрыла руками голову.

– Тетя Тамара, а Вы знаете, что «сволочь» и «…твою мать» плохие слова, – сообщил Стас, просовывая голову в дверной проем. После чего был отпущен с миром.

Вообще говоря, если бы не наши соседи, то не было бы у нас возможности вести активную социальную жизнь. Дипкорпус в Либревиле был относительно небольшым, и на приемы и прочие мероприятия часто приглашали и младших дипломатов. Соседи охотно оставались с ребенком, а мы тем временем жили полноценной жизнью.

Крыса