Дипломатическая кухня

Публики на паром набилось до отказа, так как ходил он не каждый день, да и вообще, как Бог на душу положит. Пассажиры поприличнее полезли наверх, а мы вроде поостереглись и остались внизу. Стоим на платформе, ходу до Киншасы около часа, и чувствую я, что ноги не держат. На плечах-то сумки с бумагами, и довольно увесистые. И я совершил чудовищную глупость – присел на реечку между стойками. Не успел я присесть, как какая-то толстомясая африканка задом с разворота меня с реечки буквально снесла – я начал опрокидываться на спину, и еще секунда – свалился бы за борт. Шансов выжить у меня бы не было. Там хорошему пловцу не выплыть, а я и плавать толком никогда не умел. Спасла меня быстрота реакции Алексея Васильевича – он успел поймать меня за шиворот уже почти над водой. Рывок – и я плюхнулся на платформу. До самого причала мы стояли, причем держась как можно дальше от края…

Когда паром наконец причалил, мы выдохнули. Наивные! Это было еще не все. Встречающих на пристани не оказалось. Ошибки быть не могло – мы были единственными белыми. Протиснувшись между пассажирами, мы предъявили паспорта и сертификаты местным жандармам и вышли за пределы пристани. Опять никого. После того, как старший по команде в нелитературной форме выразил свое мнение о нашем посольстве в Киншасе, мы решили идти пешком в город в надежде встретить хоть каких-нибудь европейцев, знакомых с местностью. Куда идти, мы не знали, адреса посольства у нас не было (честно, даже не помню, был ли у него адрес – это же Африка). Тащимся мы по жаре градусов за тридцать, с тяжелыми сумками, никаких европейцев и близко не видно. Хочется пить, воды нет. Видим, какое-то учреждение. Подходим ближе – американский культурный центр. Напарник говорит: «Скидывай сумки, я тут постою, а ты зайди, попросись позвонить в советское посольство». Я в недоумении: «Вы чего? Это же американский центр!». Он хрипит: «Я отвечаю, если что, иди, сдохнем тут на жаре». Захожу. Сидит за стойкой черный. Вежливо объясняю: «Мы тут с коллегой слегка заплутали, нельзя ли от вас позвонить в советское посольство?». Отвечает, сама любезность: «Отчего же нельзя, сейчас и позвоним». Набирает номер и говорит, естественно, по-французски: «Алло, советское посольство, это из американского культурного центра говорят, одну минуточку». Передает трубку мне. Я – уже по-русски: «Алло, это советское посольство? Это такой-то, вы что, не получили нашего сообщения о приезде? Мы тут с коллегой стоим у американского центра, срочно пришлите за нами машину!». Слышу, что на другом конце кто-то подавился. «Эээ… подождите, я доложу…» Я ору, с трудом удерживаясь от мата: «Какой, к дьяволу, доложу! Машину срочно!» Там бросили трубку.

Сообщаю коллеге о результатах. Решаем ждать. А надо пояснить, что в те времена страшно боялись провокаций. И вот в посольстве сидят и гадают – этот звонок провокация или нет? Сообщение-то о нашем приезде они через Аэрофлот получили. Но только опять не знали, провокация? Или нет? Кто такие, зачем едут? Почему сообщение пришло по телетайпу?

Стоим, обливаемся потом – ручьи текут. К месту вспоминаю, как один умный человек рассказывал, что участь белого в Африке – всегда ходить с мокрой задницей. И определенно чувствую, что он был прав…

По пустой улице едет машина. Не верим глазам – это «Волга» ГАЗ-24. Наша «Волга»! За нами приехали! Теперь едет крыша у напарника. Он говорит – не верю. Откуда у них тут «Волга»? Это провокация! И тут я узнаю того, кто сидит за рулем. Он на курс старше меня, мы в одно время были в Алжире! Кричу напарнику – это Вова, я его знаю! Мы учились вместе! Вова в свою очередь узнает меня, убеждается, что это не провокация, и мы наконец едем в посольство.

А в посольстве мы попадаем в объятия консула, который начинает предъявлять нам претензии. Вы-де тут свалились, как снег на голову, да кто вы такие, да почему толком не предупредили…Впервые и в последний раз, я увидел, как мой старший товарищ озверел. Он сгреб консула за грудки и популярно объяснил ему, что с ним будет, если мы доложим по инстанции, как он не встретил людей, перевозящих дипломатическую почту. Консул был сообразительный малый. Два дня, пока мы ждали рейса, он замаливал грехи, показывая нам окрестности и кормя нас в лучших ресторанах города. Мы его пожалели, ябедничать не стали. А могли! Поехал бы он на Шпицберген¹⁹…

Полет наяву

Все знают АН-24, около сотни этих машин еще летает по миру, хотя модель перестали выпускать в 1979 году. Гораздо меньше известен АН-30, глубокая модификация АН-24, разработанная как самолет аэрофотосъемки и воздушной разведки.

Наверное, в 1977 или 1978 году в каком-то из советских министерств родилась блестящая идея – продавать АН-30 африканским странам. (Самое интересное, что продавался этот самолет неплохо, он и сейчас еще летает в целом ряде стран.) А чтобы продать, надо его разрекламировать – нынче это называется маркетингом. Тогда же просто решили: организуем-ка мы демонстрационные полеты АН-30 в африканских странах. И включили в список осчастливленных стран и наш Габон.