Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

В тот же день Б. Рам встретился в очередной раз с советским резидентом М. А. Аллахвердовым и изложил ему суть состоявшейся беседы с Цугенбюллером. Как сообщил М. А. Аллахвердов в Центр, «не было видно, чтобы сообщение о предательстве произвело сильное впечатление на Б. Рама или вызвало у него опасения и тревогу. Удивительно, но Б. Рам не задался вопросом, как могли немцы узнать о шифрах и кодах. По всей видимости, этот сотрудник индийской политической разведки был хорошо подготовлен англичанами к этому вопросу»[314].

В свою очередь сотрудник ИПР интересовался у советского резидента, как нужно реагировать на информацию Цугенбюллера и что ему отвечать. Б. Рам подчеркивал, что для составления рапорта в Берлин ему требуются точные формулировки ответов. Стало ясно, что по указанию англичан Б. Рам хотел во что бы то ни стало выяснить у Аллахвердова подробности встречи Расмуса с русским полковником «Михайловым» в особняке швейцарского инженера. Однако осторожный Б. Рам в своих беседах с Аллахвердовым ни разу не упомянул имя Расмуса.

При участии советского резидента Б. Рам составил черновик своего ответа в абвер. Он, в частности, отметил, что не знает, на чем основаны утверждения Берлина о предательстве, но с уверенностью заявил, что оно не могло исходить из Индии. Если бы такое предательство на самом деле имело место, то вряд ли бы могли уцелеть в этом случае руководящее ядро его организации и рация. По совету Аллахвердова Б. Рам в своем рапорте также заявил, что если имеются малейшие подозрения в его отношении, то следует прекратить связь. Он вместе со своими соратниками, как и раньше, продолжит борьбу с англичанами без посторонней помощи. Этот ответ в конечном итоге устроил Берлин, и руководство абвера больше не высказывало подозрений в адрес Б. Рама.

В ходе встреч с Б. Рамом Аллахвердову стало очевидно, что приезд сотрудника Индийской политической разведки в Кабул ни в коей мере не был связан с намерениями британских спецслужб восстановить ранее прерванные оперативные контакты с советской разведкой в Афганистане. Вполне возможно, что у англичан на этот счет были иные соображения, неизвестные вплоть до сегодняшнего дня.

Аллахвердов докладывал в Центр, что при обсуждении вопросов, затрагивавших интересы советской разведки в Афганистане и Индии, Б. Рам оперировал разведданными полугодичной давности, которые были хорошо известны советской резидентуре. Более того, М. А. Аллахвердов неоднократно напоминал Б. Раму о необходимости представить отчет о своей работе в Дели за период с января по апрель 1944 г. Б. Рам так и не выполнил это поручение, сославшись на «занятость и неудобства в Кабуле».

В одной из телеграмм в Москву М. А. Аллахвердов обратил внимание кураторов в НКГБ СССР на ранее не свойственное Б. Раму пренебрежение к элементарным правилам конспирации при проведении встреч с сотрудником абвера Цугенбюллером и его «коллегой» — японским дипломатом Инуи. Вопреки всем правилам разведки Б. Рам назначал контрольные явки своим наставникам из Берлина и Токио в одном и том же месте и в одно и то же время. Например, 19 мая 1944 г. Б. Рам одновременно встречался с Цугенбюллером и Инуи в центре Кабула. Его абсолютно не смутил тот факт, что агенты держав Оси прибыли на конспиративную встречу в одной машине, да еще в компании двух неизвестных — якобы сотрудников японского посольства. Естественно, странное поведение Б. Рама при контактах с немецким и японским агентами насторожило соответствующих кураторов из НКГБ СССР, поскольку подобными действиями британский разведчик ставил под угрозу свою связь и с советской резидентурой в Кабуле.

В создавшихся условиях М. А. Аллахвердов получил указание временно прекратить контакты с Б. Рамом. 24 мая 1944 г. состоялась последняя встреча советского резидента с Б. Рамом. М. А. Аллахвердов проинформировал своего партнера, что из Центра не поступало никаких новых инструкций и заданий по поводу его работы в Афганистане и Индии. Была достигнута договоренность о паролях и явках, определявших возможную перспективу сотрудничества.

Москва также приняла решение провести кадровые замены в резидентуре советской разведки в Афганистане. 22 июня 1944 г. резидент советской разведки в Афганистане М. А. Аллахвердов, известный в дипкорпусе Кабула как советник посольства СССР М. А. Алмазов, был отозван в Москву. Руководство НКГБ СССР по достоинству оценило результаты трехлетней работы М. А. Аллахвердова в Афганистане. К моменту его возвращения в Москву уже был подписан приказ № 00360 о создании в составе Первого управления НКГБ СССР (внешняя разведка) информационного отдела, получившего для краткости название ИНФО. Это новое аналитические подразделение советской разведки и возглавил М. А. Аллахвердов[315].