Дипломатия и разведка. «Афганское досье», 1939–1945 гг.

29 сентября 1943 г. британский посол Сквайр посетил посольство СССР в Кабуле и сообщил временному поверенному в делах СССР И. В. Самыловскому о предстоящей встрече с Кварони. Он особо отметил, что ему приказано привлечь П. Кварони и весь персонал итальянской дипмиссии к сотрудничеству и получить от них все сведения, которые могли бы быть полезны для союзников в войне против Германии[320]. Как отмечает итальянский автор Лучано Монцали, для Кварони начался период тяжелых и изнурительных допросов по поводу его подрывной деятельности и шпионажа, а также контактов с вождями пуштунских племен в Афганистане[321]. На первых же встречах с послом Д. Сквайром итальянцу было задано более ста вопросов о деятельности стран Оси в Афганистане и в Индии накануне и в ходе Второй мировой войны. Однако более детально с итальянским дипломатом на протяжении нескольких месяцев вел «задушевные беседы» сотрудник спецслужб Великобритании В. Коннор-Грин, аккредитованный в дипкорпусе Кабула как первый секретарь британского посольства.

Надо сказать, что англичане плотно опекали итальянского дипломата и не отпускали его от себя ни на шаг. Подобного рода опеку, безусловно, было необходимо мотивировать. Поэтому англичане стремились представить дипкорпусу в Кабуле свои оживленные контакты с П. Кварони как проявление союзнических отношений между государствами в составе антигитлеровской коалиции. С этой целью в октябре 1943 г. англичане с американцами организовали совместную поездку с четой Кварони в Бамиан — древний буддистский центр на территории Афганистана[322]. Поездка длилась несколько недель. И все это время подробная информация о поездке доводилась до сведения глав иностранных посольств в афганской столице.

Одновременно посольство Великобритании не спешило ставить в известность советскую сторону о сведениях, полученных от П. Кварони. В ответ на запрос дипмиссии СССР британский посол Д. Сквайр сообщал, что в ходе бесед с итальянцем затрагивались только вопросы, касающиеся его антибританской работы в Индии[323]. Впоследствии стало известно, что П. Кварони неоднократно ставил перед Д. Сквайром вопрос о том, как установить отношения с советским посольством. Британский дипломат обещал прояснить эту ситуацию, но тянул с ответом несколько месяцев. Каждый раз он сообщал Кварони, что советский поверенный в делах в Афганистане еще не получил соответствующих инструкций из Москвы. Англичане явно не были заинтересованы в знакомстве итальянцев с представителями советской дипмиссии до тех пор, пока не закончат с ними собственные беседы. Позднее П. Кварони признавался, что ему было очень трудно ориентироваться в данной ситуации. Однако итальянец полагал, что раз его страна капитулировала перед западными союзниками, то он должен был поступать так, как советовали победители[324]. И лишь в конце 1943 г. англичане «порекомендовали» П. Кварони посетить советское посольство.

30 ноября 1943 г. впервые после начала Великой Отечественной войны итальянский дипломат переступил порог дипмиссии СССР в Кабуле. К этому времени, как уже указывалось выше, итальянское посольство в Афганистане перестало быть враждебным советскому и превратилось в неформальное союзное представительство Италии. Контакты между дипмиссиями СССР и Италии начали развиваться: 25 марта 1944 г. Москва запросила у посольства СССР в Афганистане характеристику на итальянского посланника в Кабуле П. Кварони, а уже 14 апреля 1944 г. из НКИД СССР пришло сообщение о назначении П. Кварони представителем итальянского правительства в Москве.

К этому сообщению прилагалась телеграмма от маршала Бадольо для передачи Кварони, подтверждавшая его новые полномочия. Спустя два дня Пьетро Кварони также через советское посольство в Кабуле ответил маршалу Бадольо. В его послании, в частности, говорилось: «Выражая Вашему Превосходительству благодарность за вверенную мне миссию, уверяю Вас, что сознаю вполне всю важность для нашей страны политики соглашения с Советским Союзом и буду делать все от меня зависящее в этом направлении»[325].

Такой поворот в развитии событий явился полной неожиданностью не только для англичан и других представителей дипкорпуса в Кабуле, но и для афганских правящих кругов. Как говорится, все участники большой игры в Афганистане стали невольными свидетелями «чудесного превращения» бывшего посла фашистской Италии в Кабуле П. Кварони в официального и полномочного представителя новой Италии в коммунистической Москве. Почему же советское руководство во главе с И. В. Сталиным и итальянское правительство маршала Бадольо приняли такое решение?