Дипломная работа

— Выстроились свиньёй ещё на палубе, — прищурив красные от недосыпа глаза, вспоминал агент, — двойники ваши внутри, вроде как оберегаем. А на деле — показываем, в кого стрелять надобно.

— А с трапа как сходить? Так-то… — он усмехнулся, — двое впереди, остальные сзади, а двойник аккурат под выстрел подставляется.

— Жив? — перебил я.

— Жив, жив, — закивал Сергей болванчиком, — Оба живы! Мы пирс не абы как подбирали, а с учётом возможного снайпера. Штоб слишком близко не смог подобраться. Так, штоб не разглядеть толком и…

— … в голову не попасть, — закончил за него Санька успокоено.

— В кирасу, — закивал агент, — правда, пуля скользом пошла, руку здорово раскровянила, но оно и к лучшему. Рана поверхностная, но кровищи! Да и мы… натурально так вышло, не отыграешь. Народ как увидел, што вас…

— … ну то есть двойника, — поправился он, — зацепило, так сразу на дыбки! А мы раненого обступили, своими спинами прикрыли, и бегом до автомобиля!

— И долго так? — поинтересовался я, памятуя о склонности дяди Гиляя к импровизациям.

Он молча пожал плечами и прикусил ус.

— По ситуации, — расшифровал Санька очевидное, и…

… ситуация растянулась на сутки. Народу не давали никаких бюллетеней о моём состоянии, подогревая слухами. До погромов дело не дошло, но общественное мнение, в том числе и европейское, раскачали в нужную сторону.

Всё это время мы сиднем сидели на конспиративной квартире, играя в шахматы и обсуждая ситуацию по запоздалым сообщениям агентов. Санька на нервной почве ударился жратаньки, и нажрался своих любимых фруктов до поноса. Еле вылечили перед тем как…

— … сгибайся ты, чортушко! — шиплю ему, пытаясь упаковать в большом чемодане.

— Да не дави ты! — сдавленно огрызается брат, — В пузе откликается!

— В пузе… — вздыхаю я, сдерживая раздражение, — давай уж сам упаковывайся, жрец хренов!

— Ага… щас… вот, застегай!

— Застегай! — бурчу, затягивая ремни, — Всемирно известный художник, а культуры… Удобно?

— Удобно, — донеслось из чемодана, — а сам што, лучше?

Оставив без внимания эту грязную инсинуацию, лезу в свой чемодан, сразу вытаскивая "Браунинг" под руку. На всякий случай. Сворачиваюсь калачиком, и…

… темнота.

Потом два часа нас везли, перекладывали и роняли. Слыша чужие голоса и пребывая от жары и духоты в полуобморочном состоянии, я мысленно проклинал эту затею и чортова анархиста, рассказавшего в своё время о такой мето́де!

Стук… меня ощутимо тряхнуло, ремни начали расходиться…

— Живой! — выдохнул дядя Гиляй, вытаскивая меня из чемодана на руках. Санька уже освобождён и дышит, дышит… в вестибюле моего дома, обморочно обвисая на руках Косты. Вид как у утопленного котёнка, которого достали из поганого ведра в последний момент.

" — Наверное, я выгляжу не лучше" — мелькнула вялая мыслишка.

— … неделю, — упрашивал за ужином Владимир Алексеевич, показывая для верности пальцы, — нам дожать их надо, дожать! Штоб не зря!

— А без этого никак? — неприятно удивился я.

— Гхм… — смутился дядя Гиляй, — Да, собственно, и без этого… основные фигуранты помечены как шельмы, а кое-то и…

Он добела сжал кулак, и стало отчётливо ясно, что крылось за этим многозначительным молчанием.

— Удачно вышло, — чуть смущённо улыбнулся дядя Гиляй, — удачней даже, чем мечталось. Не так, штобы совсем уж…

Он смущённо почесал нос.

— … кое-где мы знатно обмишулились!

— Но… — подсказываю ему.

— Есть возможность поиметь на операции выгоды политического характера, — веско бухнул дядя Гиляй.

— Однако! — удивлённо вскидываю брови.

— Да! — закивал бывший опекун, отложив вилку, — Даже и не мечталось, говорю же! Вылезло неожиданно, и надо решать — да-да, нет-нет…

— Продолжайте, — киваю поощряюще, переглядываясь с братом.

— Когда Дурбан начал врастать в Кантоны, — продолжил дядя Гиляй, не прекращая неравный бой с отбивной из антилопы, — Фолксраад навязал нам в Совет своих африканеров. Вне выборной системы. Тогда мы не имели возможности протестовать, да и по правде говоря, был от них не только вред, но и кое-какая польза.

— А после… — он сморщил нос, — вредители как есть! Власть какая-никакая имеется, право подписи есть… так они, заразы, пакостить начали! На грани законности, а иногда и за гранью! А главное, система эта, с полноценным гражданством ЮАС и правом голосовать, им чуть ли не большинство голосов даёт, понимаешь? В Кантоны они дотянуться не могут, а в Дурбане вредят изо всех сил! А поскольку формально у них голосов чуть не большинство, то — по Закону! Гадят!

— Ну, — поправился он, — как гадят… свои интересы блюдут, как правило. Личные или национальные, не суть. Этих-то хотя бы понять можно, и хоть как-то работать, а есть — принципиальные! Што угодно, лишь бы нам во вред!

— Доходит до того, — сказал молчавший доселе Жуков, промокнув рот салфеткой, — што вмешиваются в дела Министерства Обороны.

— Однако… — выдохнул я, чувствуя холодную ярость.