Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

Запылённые снегом поля
Зацветают лиловыми грозами.
В океане шумят тополя,
И луна покрывается розами.

Волны ходят по лестнице дней.

Ветром полны подземные залы.
Стало счастие льда холодней.
А железо становится алым.

Возникают вещей голоса.

Перекличка камней, как солдаты.
А немой человек-соглядатай

Только зависть и весь в волосах.

Паровозы читают стихи,

Разлегшись на траве на диване,
А собаки в облачной ванне
Шумно плавают, сняв сапоги.

И не будет сему убавленья,

Избавленья бессмертью зимы,
Потому что отходит от лени
Пароход, говоря: вот и мы.

Поднимается он, толстобрюхий,

На белёсый блистательный лёд,
И зима, разрываясь, как брюки,

Тонет в море, как в рте бутерброд.

104.

Так я живу последний из людей
Отрезанный от верха и от низа
О посредине полон весь идей
Как тот маляр забытый на карнизе

[И сложную] систему наших бед

Отсюда зрю по линии трамвая
И смерть предовкушая свой обед
Сидит внизу я так подозреваю

Садятся птицы на носки мои

Меня за грязный камень принимая
И думают он дурака ломает
Почто труба не испускает дым

Почто губа что терпит снов окурок

Не подымается углами как усы
И нос к чему лиловые носы
И волос впрямь чалма как бишь у турок

Но я проворно ногу заношу

На воздух он совсем не уступает
Я двигаюсь гуляю и вишу
Как странно что так все не поступают

А ниже на десяток этажей

В кружок друзей сошлись городовые
И девушки им только бы глазей
Недопустимо вытянувши выю

Как будто голова лежит с ногой

И тулово поодаль до свиданья
Я по верхам дерев иду нагой
Как тот жених на первое свиданье

1926

105. L’ange de la Melancolie

A A. Dürer

Tristesse du Moyen Âge est la tristesse de l’ignorance naïve soif motivée une de celles qui peut être et fut soulagée mais vous mon maître et celui de Gérard de Nerval vous étiez le premier en Europe avec le grand pessimiste de Florence à éprouver un beaucoup plus grand et hélas mortel ennemi: la tristesse de connaître l’angoisse d’avoir exploré tout le globe de connaissance rationnelle – sans y trouver aucun soulagement à cette grande et noble maladie des hommes et des anges tendres prisoniers du trépas sentimental d’un explorateur des ténèbres – monsieur soyez glorifié dans l’éternité de la folie humaine.

(Triste) octobre MCMXXVI