Дискуссия по вопросам советского языкознания

Исключительное значение для дальнейшего развития языковедной науки имеет отказ Н.Я. Марра от до сих пор господствующей в буржуазной лингвистике праязыковой теории. Связывая историю языка с историей развития человеческого общества, Н.Я. Марр не мог не прийти к выводу о порочности широко распространенного в науке положения о движении языков от единства к множеству. Отдельные, малочисленные, но разбросанные на громадных территориях племена не могли, по утверждению Н.Я. Марра, иметь один общий для них язык. Более мощные языковые массивы вырабатывались позднее, когда этому благоприятствовали новые социальные условия соответствующих общественных формаций.

Отказ от праязыка является началом построения материалистического языкознания. «Язык и общество» выступает основной темой работ Н.Я. Марра. Если каждая нация и каждый народ представляют собой смешение различных слагаемых, то и их языки являются исторически сложившимися образованиями того же рода. Прослеживание сложного процесса смешения, дающего в своем итоге новое качественное состояние языков, а вовсе не поиски единого их первоисточника, ложится в основу советского языковедения.

Исторический процесс развития языков, начиная с их генезиса, рассматривается Н.Я. Марром не только в скрещении различных языков, но и в изменениях, идущих внутри самих языков. Таким образом, им прослеживаются как внешние, так и внутренние факторы. «Язык, – утверждает Н.Я. Марр, – явление социальное и социально благоприобретенное… Без образования социальных групп и потребности в организованном их общении, без согласования звуковых символов, значимостей, друг с другом и без их скрещения не могло бы возникнуть никакого языка, тем более не мог бы развиться далее какой-либо язык. В этом порядке чем больше общих слов у многих наличных теперь языков, чем больше видимой и легко улавливаемой формальной увязки языков на пространстве большого охвата, тем больше основания утверждать, что эти общие явления – позднейший вклад, что нарастания их в отдельных языках результат позднейших многократно происходивших скрещений» («Почему так трудно стать лингвистом-теоретиком», 1929 г.)[49].

Установив социальную значимость любой грамматической формы, Н.Я. Марр дает ответ на волнующий всех языковедов вопрос о том, как после отказа от праязыка можно объяснить наблюдаемые в ряде языков схождения, дающие основание относить эти языки к одной общей системе, или, по старой терминологии, «семье». Часто задается вопрос, чем объясняется «родство» языков, например, таких, как романские, германские и др., и на чем можно обосновать отнесение их к одной общей семье индоевропейских языков? Н.Я. Марр в той же, только что упомянутой работе дает в нескольких словах требуемый ответ: «родство – социальное схождение, неродство – социальное расхождение»[50].

Следовательно, родство языков не есть изначальное явление, относящееся к внеисторическим эпохам праязыка. Высказывания Н.Я. Марра в этом направлении совершенно точны и определенны: «Мы против не только существования единой прародины конкретных языков… Мы против существования каких-либо праязыков и у отдельных группировок человеческой речи, так называемой индоевропейской, семитической, или группировок более мелких, напр., в круге индоевропейском – славянской, германской, романской… Только мысль, оторванная от материально существующей действительности, может допускать, что родство русского языка с германским проистекает из общего праязыка и более того, хотя бы то, что… у французского с испанским будто одно происхождение, позволяющее-де строить их праязыки, праязык романский, праязык славянский и т.д., не говоря о научнейше сочиненном общем индоевропейском праязыке» («Из Пиренейской Гурии», 1928 г.)[51]. Первичность доисторического источника отрицается Н.Я. Марром во всех работах после 1924 года. Все же близость языков, распределяемых по группам, он не отвергает, но дает ей иное истолкование.

Из этих высказанных Н.Я. Марром положений можно сделать следующий вывод: если романские языки, в том числе французский и испанский, образовались в итоге смешения ряда других языков и дали многие моменты схождения, то в этих сблизившихся языках, названных романскими, участвовали сходные компоненты, так же как участвовали они в образовании соответствующих народов, позднее наций. Этим и обосновывается исторически образовавшееся схождение языков, классифицируемых по группам. К этим внешним признакам присоединяются внутренние, то есть последующий процесс развития уже сложившегося языка, проходящий, равным образом, вовсе не самостоятельно, силами самого языка, а на той же социальной почве. Таким образом, сближение языков по ряду внешних признаков должно рассматриваться как историческое образование.