Диссидент

– Итак, ещё раз перечисляю виды смертной казни, которые имеет право выбрать подсудимый… – Сэсил слегка замялся, а затем продолжил монотонным равнодушным голосом, словно выбирал цвет ткани для обивки стен своего кабинета. – Повешение на верёвке, натёртой душистым мылом. Обычное повешение. Повешение со сбрасыванием с моста. Удушение банным полотенцем. Удушение гарротой. Удушение руками. Удушение пластиковым пакетом… – В процессе перечисления Сэсил слегка оживился, – Теперь переходим к следующему – утопление в ванне, в бочке, реке, море. Далее – принятие яда внутрь, инъекция яда… Хочу обратить внимание суда, что передозировка наркотиков была исключена из видов казни, как чрезмерно жестокая… – Сэсил улыбнулся и гордо посмотрел на меня, видимо это было его «законотворчество». – Обращаю внимание подсудимого на последующие виды – расстрел одиночным выстрелом в затылок либо в сердце, расстрел из пулемёта. Подрыв с использованием взрывчатки. Электрический стул. Казнь с использованием меча – обезглавливание, вскрытие живота и последующее обезглавливание. Гильотина. С использованием короткого клинка или кинжала – удар в сердце, печень или горло, – Сэсил вздохнул, словно сожалел о чём-то и продолжил: – И последний вид наказания – распятие на кресте, которое, насколько мне известно, никогда не применялось, – уточнил особый обвинитель, подхватил со стола лист бумаги и подошёл ко мне. – Подсудимый, распишитесь об ознакомлении с вашим правом на выбор казни.

Я расписался на бумажке, озаглавленной «Уведомление», и Сэсил вернулся на своё место.

– Итак, господа, особый обвинитель высказал свою позицию, – произнёс председательствующий и спросил: – Есть ли какие-либо замечания у защиты и подсудимого?

– Нет, – ответил я за себя и защитника.

– Хорошо. Тогда нам необходимо выбрать вид казни… Подсудимый, есть ли необходимость в перерыве в целях обсуждения выбора вида казни, консультации с защитой? – спросил председательствующий.

– Нет, сэр председательствующий, – ответил я и встал. – Я выбираю распятие на кресте.

Кингстон удивлённо вскинул брови, неумело перекрестился и, внимательно посмотрев на меня, спросил:

– А не гордыня ли это?.. Кто вы, а кто Он?

– О, что вы, сэр председательствующий, – я смущённо улыбнулся. – У меня и в мыслях этого не было… Просто подумал, что не каждый день выпадает шанс почувствовать что-то, что мог почувствовать Он. Чисто по-человечески, на иное не претендую.

– Хорошо, – сказал Кингстон и прокашлялся, – тогда суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора и установления даты казни…

– Прошу прощения, сэр председательствующий, – вскочив, произнёс Гринвуд, – но мы не решили ещё один вопрос.

– Какой?

– Правила Хартии гарантируют майордому, осуждённому на казнь, исполнение трёх желаний. Эти желания должны быть утверждены судом и отражены в приговоре.

– И?.. – спросил председательствующий.

– Я хотел бы обсудить и согласовать эти три желания с сэром Лесли. Поэтому прошу объявить перерыв в заседании, – сказал Гринвуд и пристально посмотрел мне в глаза.

– Подсудимый, вы согласны с позицией защиты? – спросил председательствующий.

– Да.

– Объявляется перерыв на… – председательствующий замялся. – Короче, лорд Гринвуд, когда закончите обсуждение, дайте мне знать.

Судьи и прокурор встали и вышли. Перед тем, как закрылась дверь, сэр Сэсил некоторое время смотрел на меня – в его глазах плавала пустота, но она не была бесцветной. Потому что даже у пустоты есть цвет.

Лорд Гринвуд придвинулся ко мне и извиняющимся неуверенным тоном спросил:

– Что бы вы хотели, Лесли?

– Не знаю, – ответил я. – В голове какой-то сумбур мыслей…

Во мне действительно был хаос. Он закручивал в спираль, выжимая и отбрасывая вовне чувства, мысли, желания. Я ещё не понимал этого, но уже был по другую сторону жизни, где жизнь уже не жизнь… Нет, страха не было. Было недоумение и беспокойство. Была жажда получить помощь, которая открывает какие-то иные, чем обычные пути… Но кто её может дать? Кто может помочь осознать, что есть желания самые важные в твоей жизни?..

Инстинктивно я взял за руку Гринвуда, почувствовал тепло… Человек существо теплокровное, для него очень важно тепло. Оно может быть физическим или душевным, а ещё лучше – и тем и другим. Мы же мотыльки, летящие на свет свечи, не зная, но надеясь, что этот свет не сожжёт, а согреет нас…

– Я действительно не знаю, – почему-то прошептал я.

– Лесли, мой мальчик, – негромко произнёс Гринвуд. В его голосе звучала печаль, неуверенность и что-то ещё почти неуловимое. Но я вспомнил эту «неуловимость». Так говорил со мной отец в уже недостижимом детстве, когда боль съедала меня изнутри под ослепительно белым бесчувственным гипсом на сломанной ноге. – Лесли, – повторил он, – вам может показаться это циничным, но… я хотел бы предложить вам жениться на Норе. Второе – сдать в банк спермы ваш материал, чтобы быть уверенным, что зачатие состоится… Поверьте мне – предложение искреннее. Оно не цинично, вы не можете уйти просто так, – он замолчал и опустил глаза к ядовито жёлтой крышке стола.