Диссидент

Носферату снова всхрапнул, боднул головой, и я, наконец, почувствовал лёгкий запах пота, исходящий от него…

Мы ведь тоже животные. Наша память сохраняет не только образы дорогих для нас геометрических фигур, ландшафтов, лиц, но и «образы» запахов, по которым мы узнаём или вспоминаем добро и зло, равнодушие и любовь, к которой хочется мчаться во все копыта… Но человек, увы, не мчится. Часто он замирает, ожидая подвоха. И бывает, оказывается прав… Хорошо, что эта глава моей жизни не написана. Она будет ждать меня впереди. И лучше, как можно позже…

Я отстранился от Носферату, провёл ладонью по его чёрной, словно вакса, гриве, и прошёл немного вперёд, туда, где начиналась «аллея Треи»…

Серый ко всему равнодушный предутренний свет медленно уходил, словно его стирал старательный уборщик утро. Снизу от реки поднимался всё тот же туман, гонимый лёгким ветерком. Он бесшумно скользил через аллею, обволакивал стволы деревьев но, не дотрагивался крон…

– Извини, Кеннет, я не расслышал то, что ты говорил, – произнёс я лукавую фразу и обернулся… Мы все лукавим, когда другие или сами попадаем в неловкое положение, когда не хочется давать ответы на вопросы, ставящие нас в заведомо проигрышное положение.

– Ничего особенного, сэр. Ерунда, – ответил Кеннет, принимая мою игру.

В спину ударил порыв ветра. Я обернулся. Ветер рвал и теснил туман, изгоняя его, словно врага с занятой территории. Из-за бесчисленных крыш домов, стоявших на противоположном берегу Треи, показалось солнце. Сейчас оно светило, но не грело, как неразделённая любовь…

Пожалуй, зря я приехал раньше. Хандра ещё никому не приносила пользу. Она расслабляет, порождает неуверенность в себе, ставя в заведомо проигрышное положение…

Но у меня нет хандры. Здесь нечто другое, то о чём я никому не сказал, и не буду говорить. То, о чём я уже принял решение – я не буду прицеливаться в Люгорта. Я не хочу его убивать.

– Едут, – произнёс Кеннет.

Я обернулся, и через какое-то время услышал звук «воя» двигателя электромобиля, словно и этот электрокар готовился к сатисфакции…

Секунданты, лорд Гринвуд и виконт Рабье, отмерили тридцать шагов, воткнув трости в мягкий «вздыхающий» от влаги газон.

Опавшие листья, гонимые внезапными порывами ветра, слетались к месту дуэли, словно любопытные птички, заинтересованные происходящим.

– Арбалеты в полном порядке, – холодно проговорил барон Клохт, и в его взгляде, брошенном на меня, проскочила искра ненависти. – Ваше величество, нам как секундантам надлежит зарядить оружие и…

– Барон, вы учите меня правилам сатисфакции? – грубо перебил Клохта Кай. – Что это значит? – В его вопросе послышалась угроза, и Кай шагнул к барону, но вместе с королём шаг сделали и двое гвардейцев.

– О, ничего особенного, ваше величество. Я лишь уточняю, и ни в коей мере не хотел оскорбить вас, – ответил Клохт, и на его лице появилась маска приторной улыбки. – Давайте зарядим оружие, – предложил он лицемерным тоном.

Каждый из секундантов взвёл тетиву и вставил в ложе короткий железный болт. Кай и Клохт осмотрели арбалеты друг у друга, и я услышал:

– На позицию, господа.

Кай вручил мне арбалет и, глядя в спину удаляющегося барона, негромко произнёс:

– Не геройствуй, Лесли, встань боком… и убей этого ублюдка!

Я утвердительно кивнул головой и, ощущая тяжесть давящего на руки оружия, пошёл к трости – к черте, через которую либо переступлю, либо останусь около неё.

Люгорт уже был на позиции и беспечно улыбался. Его мощные, накачанные мышцами руки играючи приняли арбалет, словно это было не тяжёлое оружие, а букет цветов.

Мы встали напротив друг друга, подняли арбалеты. Люгорт приложил приклад арбалета к плечу, а моё оружие, подрагивая в руках, никак не хотело «опереться» на плечо… Я нащупал спусковую скобу, ожидая отмашки секунданта и не смотря на Люгорта.

– Приготовиться, – донёсся до меня голос лорда Гринвуда, а вслед за этим виконт Рабье взмахнул обнажённой сталью шпаги.

– Развернись, – долетел до меня голос Кая, словно пытаясь разрезать этим сильный порыв ветра, рванувшийся к нам со стороны Треи.

Меня что-то ударило в рукав предплечья левой руки, слегка развернуло боком, и указательный палец рефлекторно нажал на скобу.

– А-а-а-а, – донеслось до меня.

Я посмотрел в сторону Люгорта. Арбалет валялся около его ног, а руки прижаты к груди, обхватывая оперённый кончик болта. Люгорт пошатнулся и упал на бок.

Я рванулся вперёд к нему, ощущая картинность и нелепость произошедшего…

Мы все смотрим фильмы, играем в игры, наблюдаем за катастрофами во «всемирной паутине». Мы все привыкли и примирились с кровью и смертью там, на другой стороне экрана. И для нас это ненастоящая кровь и смерть. Мы не чувствуем, а значит не проживаем запах настоящей крови и настоящей смерти, равнодушно принимая чужую трагедию, как очередное шоу…