Диссидент

Они стояли коленопреклонёнными перед лестницей. А отец Патрик возвышался над ними. Но этот седовласый старик в ветхой, прохудившейся на локтях сутане, хотя и возвышался над ними, был равен им. Это было видно по всему его поведению…

Меня подтолкнули в спину, и Кай спросил:

– О чём задумался?

– О вере, – ответил я, вздохнул и продолжил: – Посмотри, возможно, это последние люди на нашей земле, которые верят в Бога.

Кай, слегка толкнув меня плечом, встал рядом, затянулся и выпустил густой клубок дыма в стекло окна.

– Фигня! – вынес вердикт Кай. – Нет никакой веры, хоть с маленькой, хоть с большой буквы. А есть только страх, страх перед будущим, страх за свою судьбу! Ну, добавим сюда боли психики от переживаний и потерь – это, пожалуй, всё, что заставляет человека верить в небылицы о Боге. Почему?.. – Кай, прищурившись, посмотрел на меня и ткнул пальцем в стекло. – Там сходящие от страха с ума людишки, паникующие от того, что жизнь всегда заканчивается смертью, что за их мелкие грешки могут потребовать ответа, – он засмеялся, а лицо исказила злая гримаса. – Они идиоты! Никто и никогда не спросит с тебя за мерзости и подлости!.. Потому что некому спрашивать! Посмотри, – Кай снова ткнул пальцем в стекло, и по веранде разнёсся негромкий резонирующий звук, – их становится всё меньше и меньше. С каждым днём паства отца Патрика истаивает, словно утренний туман. Знаешь почему?.. – Кай отпрянул от окна и устремился вглубь веранды. Остановившись около длинного обеденного стола, придвинутого к стене, он раскрыл пластиковую коробку, достал из неё кубик протеина, опустил в синтезатор, нажал несколько кнопок, и ехидно засмеялся. – Вот почему! – громко крикнул Кай. – Вот почему!.. Всего несколько минут и из куска протеина, цена которому грош, ты можешь получить любую жратву… Настроишь синтезатор иначе – и любая одежда за мизерные деньги твоя… Когда всё, что ты получаешь от жизни, даётся легко и стоит гроши – Бог не нужен!

Кай застыл на какое-то время, разведя согнутые в локтях руки в стороны, так сейчас похожие на сломанные крылья. Его глаза, бездонные от наркотиков, блестели, исторгая из себя, скорее не искры, а яркие блики, так похожие на безжалостные лучи смертоносного лазера.

– Не согласен, – ответил я и вздохнул, словно поднял на руки тяжёлую и неизвестную мне ношу. – Не знаю, есть ли Бог, но он нужен. Он нужен хотя бы для надежды. Без этого у нас нет будущего, а только прошлое.

– Так мы и есть прошлое, – проговорил Кай, – день за днём, уходя в будущее, мы остаёмся в прошлом. Нас интересует еда, секс, хорошее пищеварение и отправление естественных потребностей без запоров… Где здесь Бог?.. Его нет, и не было никогда. А вера придумана для ограничений одних в пользу других. – Кай зло рассмеялся, шатающейся походкой ушёл в свою спальню, а затем вернулся, держа в руках ветхий томик книги. Он поднял её вверх и зло произнёс: – Вот Библия! В меня с детства вбивали Закон Божий. Думали, что приму написанное на веру, чтобы у меня была Вера! А я отвергаю это! – громко, на всю веранду, закричал Кай, и бросил Библию на стол. – Что, не согласен?.. Так вспомни самое начало! Вспомни Сотворение Мира!.. Твой Бог слепил человека из грязи и вдохнул в него жизнь… Понимаешь, из грязи!.. Даже Бог говорит, что человек – грязь! А когда я думаю о том, что Он «вдохнул» в человека, то понимаю – это был не вдох, а выдох… Этот «Выдох Вечности» не привносит божественность в жизнь, он порождает существо, паразита, плесень… Да, даже плесень может стать благородной, стремясь, стать лекарством. Но она предпочитает жрать, превращая всё в гниль и труху.

– Я не знаю, плесень ли человек… Я знаю, только что ты мой брат. Что в этой жизни нас осталось двое, и что ты – не плесень, – я опустил глаза к полу, почему-то смутившись своего ответа.

– Ох, Лесли, – Кай вздохнул, – ты так и не повзрослел. – Он вернулся в своё кресло и тихо произнёс: – Давай лучше жрать джин…

Королевская площадь была полна народа, вернее, подданных. Здесь, на фоне склоняющегося к закату солнца, традиционно бродили и сидели на скамейках некоторые лорды, «отходя» от законотворчества, а вокруг них вились молодые, но уже понимающие, что необходимо для статусного возвышения, «потенциально» наследующие баронеты, виконты и не всегда очаровательные виконтессы. Мещане и прочий люд также присутствовал, не смущаясь привилегированных персон, потому что в ином кармане личности, не обременённой гербом, звенело пистолей гораздо больше, чем весил чей-нибудь гербовый щит.

По краям площади располагалось множество увеселительных заведений, продававших «усладу» для тела и «души». Некоторые заведения совмещали оба «компонента», уплачивая в казну королевства не один, а сразу несколько налогов и акцизов.

– Ну что, может перед посещением ратуши, зайдём куда-нибудь? – спросил Кай, остановился, и искоса поглядывая на ярко сверкающую вывеску заведения «Лачуга наглеца».