Диссидент

– Тебе вчера не хватило? – спросил я в ответ, жмурясь от яркого солнца. Конечно, при большем стечении народа подобное поведение в присутствии короля, являлось бы неприемлемым.

– Хватило, – ответил Кай. Его слегка передёрнуло, то ли от вчерашнего спиртного, то ли от «кокса», то ли от «безобидной дури», которую он смешивал с джином, пьяно называя это «коктейль». – Но от «косячка» я бы не отказался.

– Мальчики, давайте после адвоката, – строго и, я бы сказал, повелительно произнесла Нора, решительно взяла нас под руки и потянула в сторону ратуши.

Мы двинулись дальше.

Перед нами проскочил шкет, держа в обеих руках множество пластиковых палочек с «продукцией», которой он торговал.

– Покупайте сахарную вату! – орал мальчишка и размахивал руками так, словно торговал флагами.

Мы приостановились, проводили взглядом мальчишку-продавца и засмеялись. Видимо, каждому из нас вспомнилось детство и приторный вкус искусственного сахарина.

– Если мы будем всё время останавливаться, то никогда не дойдём до адвоката, – слегка ворчливо произнесла Нора, возвращая нас из романтического прошлого в прозу настоящего. – Пошли, – и она решительно потянула нас вперёд.

– Ба, какие персоны! – раздалось откуда-то со стороны.

Мы остановились в очередной раз к вящему неудовольствию Норы, при этом она напряглась, с силой вцепившись в наши руки и по её лицу пробежала «волна» то ли раздражения, то ли брезгливости.

Откуда-то сбоку выскочил Люгорт Клохт. Он возглавлял небольшую компанию, персон пять или шесть. Сколько «голов» было в его «шайке», мне считать было неинтересно, как неинтересна и сама компания: они все занимались «убийством» времени, находясь в вечном поиске эликсира от скуки. Люгорт был «под мухой», то ли от выпитого, то ли от вколотого. То же самое касалось и его «побратимов».

– Ваше величество, лорд Лесли, леди Нора! – Громко, почти прокричав, произнёс Люгорт, и отвесил нам в рамках приличия шутовской поклон. Он оглядел нашу компанию маслеными глазками. На его лице появилась глумливая улыбка, и рот открылся. Лучше бы он этого не делал! – Вы никак к адвокату за регистрацией? Неужели была групповуха? Почему меня не позвали? Я это дело люблю! – он заржал и пошатнулся, и мне вспомнились слова Норы о конюшне.

Подобное поведение молодого Клохта граничило с «рамками приличий», хотя и не переходило их. В этих вопросах очень трудно уловить грань, где начинаются эти рамки, а где заканчиваются. В основном всё сводится к старому традиционному способу определения – субъективному или, учёно говоря, личному.

Я искоса посмотрел на Кая (он с детства был чувствителен в вопросах чести, а фамильярность сносил лишь от меня, поскольку наше родство и дружба не единожды были скреплены кровью – разбитыми носами и синяками в драках друг с другом). Лицо Кая вытянулось, красные от вчерашней пьянки щёки слегка побледнели, губы сделались тонкими, словно острое лезвие сабли лейб-гвардейца.

Я посмотрел в лицо Люгорта. Его глаза были на удивление ясными, хотя поведение и слова должны били свидетельствовать об обратном. В голове возникла идиотская до сумасшествия мысль: «А не хочет ли Люгорт спровоцировать Кая на дуэль?»…

В общем-то, мысль действительно казалась сумасшедшей. Но только на первый взгляд. Билль «О сатисфакции» не имел ни сословных, ни должностных ограничений на дуэли – сословная демократия. Простолюдин мог вызвать на дуэль дворянина, а дворянин простолюдина. Король в этом отношении такой же дворянин, имеющий право и обязанность на дуэль. Вот только не всегда перчатка дуэлянта могла дотянуться до лица короля, окружённого, как правило, несколькими гвардейцами. Сейчас Кай был один, без охраны. Так случилось и с нашим общим предком Орфеем I, когда рука недовольного подданного дотянулась до лица «короля-реформатора». И король пал от руки дуэлянта…

Я освободился от руки Норы и сделал шаг вперёд.

Нашей компанией заинтересовались зеваки и профессиональные сплетники – репортёры жёлтых изданий, рыскавших по площади за очередной протухшей информационной мертвечиной. Люди стали подходить, останавливаясь в ярдах десяти от нас. Кое-кто из репортёров, видя короля без охраны, достали диктофоны. На их лицах читалась всесокрушающая жажда как ломка наркомана – задать вопрос королю…

– Нора, девочка моя, тебе понравилось с двоими? – тон вопроса Люгорта прозвучал издевательски. Он сделал несколько шагов вперёд, оказался лицом к лицу с Норой. – А давай попробуем втроём, – произнёс он, впился губами куда-то в область её губ, а руки залезли под юбку, и я услышал, как несколько раз щёлкнула резинка женских трусиков.

Нора вскрикнула, на её глазах появились слёзы отчаяния и бессильной ярости. Боковым зрением я увидел, как лицо Кая превращается в серую тень, глаза погружаются куда-то вглубь глазных впадин, губы шевелятся в ещё не произнесённых словах, а правая рука начинает снимать перчатку с левой.

Я не мог допустить этого. Я не мог стерпеть это. Я не мог видеть злых холодных и расчётливых глаз Люгорта. Ненавижу циников и хладнокровных убийц, выбирающих себе оружие!..