Дистанция между нами

— Да, и мы пытаемся выявить причину кровотечения. Некоторые серьезные заболевания уже исключены. — Он ободряюще похлопывает меня по плечу. Как будто это заставит меня почувствовать себя лучше. — Скоро мы установим диагноз.

— Я могу ее увидеть?

— Она спит, и сейчас ее лучше не беспокоить. Я обещаю позвонить вам, как только она проснется. — Он замолкает и снова оглядывается. — Сейчас вам действительно не стоит оставаться одной.

Но я одна. Мама — это все, что у меня есть.

— У меня нет сотового.

— Тогда на какой номер вам позвонить?

В жизни я часто расстраивалась, что у меня нет сотового, как у любого другого нормального подростка. Но теперь, желая пойти в комнату ожидания и уснуть там на старом диванчике, я понимаю, что без телефона я умру. Может быть, пойти к Скай. Но что, если ее нет дома? Плюс, ее дом в десяти минутах дальше моего. Это не вариант. Я диктую ему номер телефона магазина и уезжаю.

Как только я захожу в магазин, сразу поднимаюсь наверх к телефону и сижу в ожидании звонка. Нет, так не пойдет. Мне нужно чем-то занять мозги. А в магазине всегда есть работенка. За всю жизнь я еще ни разу не протирала пыль в час ночи. К моменту, когда я дохожу до витрины, стеллажи с одной стороны так и сверкают чистотой, а я истекаю потом. Приступаю к противоположной стене. Примерно посередине на второй полке стеллажа я нахожу карточку с именем без самой куклы. Кэрри. Осматриваю полки, но ее нет. Должно быть, мама продала ее сегодня и забыла положить карточку в ящик для следующего заказа.

Хотя нам и не нужно заказывать Кэрри. Она популярна. У нас должен быть запас по крайней мере в две куклы. Кэрри — спящий младенец с умиротворенным выражением лица. Все ее любят. Даже я считаю ее довольно симпатичной, что само по себе чудо, учитывая, как пугают меня другие куклы.

Я иду в подсобку. Три коробки с надписью «Кэрри» лежат рядышком на второй полке. Эта полка находится достаточно низко, чтобы я могла дотянуться до нее без табуретки, так что я стягиваю одну из коробок вниз. По весу сразу становится понятно, что она пуста, но я все равно открываю ее, чтобы удостовериться. Достаю следующую коробку. Пусто. Я вытаскиваю и открываю коробку за коробкой, не обращая внимания на имя куклы. Вскоре весь пол завален коробками. Без кукол.

Теперь мне известно, сколько потребуется времени, чтобы вскрыть все коробки. Сорок пять минут. Я опускаюсь на пол и кладу голову на колени. Мне всегда казалось, что я помогала маме со всеми трудностями, делала больше, чем было нужно, управляла магазином, но на самом деле она все делала сама. Почему моя мама всех отталкивает?

И сейчас я поступаю так же.

Я хватаю с полки трубку и набираю номер.

— Алло? — отвечает сонный голос, спустя четыре гудка.

— Ты мне нужна.

Глава 38

Задыхаясь, Скай вбегает в подсобку.

— Что случилось?

— Я все испортила.

Она устраивается на диване и хлопает по подушке рядом. Я подползаю и кладу голову на ее колени. Она перебирает мои волосы, накручивая локон на палец.

— Я ужасный человек. Я думала, что скорее умру, чем мама снова забеременеет. И теперь, мне кажется, я умираю.

— Выкладывай.

— Мама больна. Она в больнице. Они не разрешили мне с ней остаться.

— И она не беременна?

— Нет.

— Тогда кто такой Мэттью?

— Не знаю. Возможно, они просто встречаются. Мне нужно ему позвонить? — Моя голова раскалывается. — У меня нет его номера.

— Не думай об этом. С твоей мамой все будет хорошо. Завтра она будет в состоянии сама ему позвонить.

Я киваю.

Она несколько раз проводит рукой по моим волосам.

— А где Ксандер? Отъехал, чтобы купить тебе еды и еще что-нибудь?

Я закрываю глаза, не желая даже думать об этой ужасной части вечера.

— Мы расстались.

— Что? Почему?

— Он считал меня богатой, Скай. Это единственное, почему я ему нравлюсь.

Он кашляет и ерзает по дивану.

— Эм… ты только не обижайся, но разве он не был здесь? Почему он решил, что ты богатая?

— Потому что он знаком с моими бабушкой и дедушкой — родителями мамы. Видимо, они одни из самых богатых людей Калифорнии.

— Что?

— Они присутствовали на благотворительном вечере.

— Ничего себе. С ума сойти.

Я сажусь.

— Это точно. Я имею полное право злиться на это. На маму. На Ксандера.

— Ты злишься на Ксандера только потому, что предки твоей мамы богачи?

— Нет. Потому что это единственное, почему я ему нравлюсь.

— Это он тебе сказал?

— Ну, нет. Но… — Я провожу рукой по лицу. — Да как нечто подобное вообще можно знать наверняка? Даже если он будет утверждать обратное, мы никогда не узнаем, правда ли это. Никогда ничего не сможем доказать.

Скай бережно берет мою руку.

— Не нужно ничего доказывать. Может быть, тебе просто стоит ему довериться.

— А как насчет мамы? Мне и ей стоит довериться? Она ведь всю жизнь мне врала. Я дико злюсь, и из-за этого ощущаю себя виноватой, ведь она больна. — Я откидываюсь назад, на диван, и смотрю в потолок.

— Понимаю. Я бы тоже злилась. Но тебе не кажется, что они имеют право знать о ее болезни?

— Кто?

— Ее родители.

Я киваю. Знаю, она права.

— Ты сможешь завтра позвонить Ксандеру и достать для меня их контакты?