Дистопия М.

Даже ступени менялись: стертые внизу, здесь они были как новенькие. Не каждый сюда дойдет, у большинства нет сил, смелости и желания идти так высоко. Они остаются там, где бегают служащие – и ждут, пока кто-нибудь их заметит, бросив случайный взгляд в их сторону. Горе тому служащему. Глядя на него тысячью глаз, они станут просить его – щуплого, потного, недовольного, даже растерянного – дать им работу. Чтобы от них отделаться, он схватит бумаги из стопки, бросит не глядя им, в ждущую счастья толпу – и побежит, вновь опустив взгляд. До встречи с Карлом Е. был одним из них. Он не поднялся бы выше третьего этажа, сославшись на боль в ногах, а сейчас он на двадцать седьмом. Здесь семь служащих, толстых и неподвижных, думающих и не пишущих, в новых костюмах, конечно же одинаковых. Глядя сквозь Е., они не видят его – его не должно быть здесь, на двадцать седьмом, они привыкли к тому, что тут никого нет. Возможно, Е. первый. Здесь новая мебель из дуба, совсем нет бумаг, и воздух кристально чист – такого нет в городе даже ночью. Е. дышал и не мог надышаться, человек-невидимка, человек с самокруткой в кармане.

Что-то было не так со служащими. Вглядываясь в них, Е. не мог понять, что. Наконец понял. У них не было ежиков, их волосы были длинней трех миллиметров – значит, правила не для всех? Семеро их нарушают, Карл нарушает, а у входа в здание мнется стриженая толпа, правила соблюдающая.

Подталкиваемый любопытством, Е. пошел вверх, шагая через ступеньку.

На двадцать восьмом было шесть служащих, на двадцать девятом – пять, и Е. знал, что будет дальше. Не останавливаясь, он проскочил два этажа, а перед тридцать вторым невольно замедлил шаг, услышав странные звуки – стоны и крики женщины. Что делают с ней? Откуда здесь женщина? Среди служащих нет женщин, их не должно быть. Кто она?

Е. выглянул из-за угла.

Он увидел молочную комнату: стены и пол – из мрамора, а посреди комнаты – кресло, обшитое красным бархатом.

Спустив штаны до колен и закатив глаза, туша служащего сидела в кресле, а женская двигалась сверху, медленно и с одышкой, время от времени вскрикивая. Е. видел ее со спины. Это была служащая в форменном пиджаке, но без юбки. Ее рыхлые ягодицы терлись о бедра служащего – как жернова – и кресло под ними скрипело.

– Катрэн… – шумно дышал служащий, откинувшись в кресле. – Катрэн…

Они не заметили Е.

Шокированный, Е. не двигался с места, не отрывая от них глаз. У них длинные волосы, в несколько сантиметров, и такие тела, каких Е. в жизни не видывал. Люди в городе щуплые, их ветром сдувает – а каждый из этих в кресле впятеро толще. С них капает жир, а не пот, пол мокрый и скользкий, вонь страшная. Пахнет тухлым и кислым.

– Катрэн… Ка…

Служащий дернулся и затих.

Умер?

Нет. Захрапел. Уснула и женщина – как была, с голыми ягодицами, рыхлыми и студенистыми: легла служащему на грудь, выпятив зад, и стала храпеть в унисон.

Переведя дух, Е. двинулся дальше, на тридцать третий этаж.

***

Здесь другой мир. Такого Е. раньше не видел. Окна от пола до потолка, стеклянный потолок – все залито светом. Тихо и пусто. Никого нет.

Оглядываясь по сторонам, Е. вышел в центр стеклянной комнаты. Постоял. Подошел к окну. Город виден как на ладони. Высотки, проспекты, высотки; где-то там, вдали, дом Е. с осыпавшейся черепицей, а у подножия здания и до самого горизонта – ниточка из людей, ждущих чего-то и заранее смирившихся с тем, что ничего не получат. Отсюда, с тридцать третьего этажа, все кажется мелким и не заслуживающим внимания, особенно муравьи-люди, ни один из которых не сможет подняться сюда и увидеть мир сверху – как его видит Д.

Где Д.? Существует ли он?

– Я мыслю, следовательно, существую, – послышался голос за спиной Е. – Как и вы.

Е. обернулся.

Первое, что он увидел – глаза: жесткие, острые, голубые, пронзающие насквозь.

У Д. длинные волосы – как у Карла, и бледная кожа.

– Вы первый, кто поднялся сюда, – сказал Д. – Взгляните вниз. Они рождаются и умирают, и жалуются на жизнь, но не делают ничего, чтобы что-то в ней изменить. Они привыкают. Они не способны на революцию – они вообще ни на что не способны. Поэтому мы спокойны. Вы видели Карла?

– Да.

– Так и знал. Он мой брат. Он выбрал свой путь, и я не видел его много лет. Зачем вы здесь?

– Карл сказал, что вы поможете мне с работой, если я принесу подарок.

– Карл известный шутник, – Д. усмехнулся. – Где же подарок?

– Вот. – Сунув руку в карман, Е. вытащил самокрутку.

Д. вновь усмехнулся.

– Узнаю Карла. Вы это пробовали?

– Да.

– Если б не Карл, вы стояли бы там, внизу, со всеми, и мечтали бы о работе на складе. Но дело не только в Карле. Он многих встречает, со многими разговаривает, но ни один сюда не пришел. Вы первый. Значит, в вас что-то есть. Хотите работать здесь? На двадцать седьмом? – Д. смотрел на Е. испытующе. – Видели толстяков? Несколько лет назад они были худенькими и умными, но год за годом толстели и мозг заплывал жиром. Им платят независимо от того, думают они или нет, делают что-то или просто сидят в креслах. Кого-то из них мы спустим вниз, а вы сядете там.

– Стану толстым и глупым?