Дистопия М.

Не устояв на ногах, Е. упал в гулкую пустоту здания.

Еще несколько человек ввались внутрь с Е., но тут же выскочили назад, в ужасе от содеянного, в семь пятьдесят девять.

Двери закрылись за Е., и он остался один в большом пустом зале, среди мрамора и гранита, в прохладе и полумраке. Что теперь? Как попасть к Д.? Странное дело – Е. не боялся, он был спокоен и рассудителен. Где-то должен быть лифт. Е. ни разу не ездил на лифте – в старом городе не было лифтов – но знал, как им пользоваться. Времени на раздумья нет – вот-вот откроются двери и внутрь заползет змея, чуть не убившая Е. Он должен найти лифт.

Е. побежал через холл в дальний темный угол. Интуиция подсказывала ему, что лифт там, но – подвела. Лифта в углу не было, зато там, в толще стены, была узкая винтовая лестница с истертыми каменными ступенями – как в древних храмах и замках. Едва освещенная, она круто взмывала вверх, слишком круто для Е. Он не сможет. Не то что тридцать три этажа – он и двух не пройдет и свалится там, наверху, без сил на обратный путь. Змея будет жалить его, впрыскивать яд отчаяния, давить его тысячью тел, карабкающихся вверх. Е. презирает их слабость, глупость и способность ко всему привыкать.

Е. забыл, что ноги у него не болят, а вспомнив, кинулся к лестнице.

Восемь ноль-ноль.

Двери начали открываться – медленно, тяжело, впуская солнечный свет, а не людей. Никто не входил. Все стояли снаружи в оцепенении. Кто сделает первый шаг? Кто первым войдет в холл из мрамора и гранита, где встретится с неизвестным? Нет смельчаков. Нет вожака. Как сказал Карл, им нужен кто-то, кто сможет их повести. Они простоят так весь день и не войдут – как только Е. это понял, он улыбнулся, впервые за много лет. Непривычные ощущения. Е. даже Мише не улыбался, хоть и был Мише рад. Он по Мише скучает – вот что он чувствует, он снова умеет чувствовать, учится быть живым.

Е. пошел вверх по стершимся гладким ступеням, которым не пять веков, а пять лет. Когда люди были смелей, они день за днем стаптывали их, надеясь дойти до счастья, но не дошли и смогли убедить себя в том, что могло быть и хуже. Сейчас, когда стало хуже, они снова здесь. Е. хотел бы их презирать, но, к своему удивлению, не смог найти это чувство в душе, оттаявшей и ожившей. Несчастные люди без будущего, обманутые и разрушенные, слипшиеся в толпу – он их жалел.

На втором этаже Е. опешил.

Из просторного холла, свежего и прохладного, он угодил в ад.

Он смотрел на служащих в мятых серых костюмах, маленьких, щуплых, потных, с грязными лицами и руками – сколько их тут? Несколько сотен в душной тесной комнате под давящим потолком. Таская кипы бумаг, сталкиваясь в проходах между башнями из бумаг высотой в человеческий рост, падая и роняя, ползая на четвереньках – как муравьи в муравейнике они спешили и суетились, а Е., глядя на них, не мог взять в толк, в чем смысл их деятельности. Кажется, смысла не было. Предоставленные сами себе, они создавали хаос, но этого не замечали. Серьезные, строгие и усталые, в одинаковых серых костюмах, они не общались друг с другом и мешали друг другу. Один из них встретился взглядом с Е. и тут же опустил взгляд. Он побежал дальше, как будто Е. не было. Е. понял, что он испугался: вдруг Е. обратится к нему и что-нибудь спросит или попросит?

Е. пошел выше, на третий этаж.

Открывшаяся картина была в целом той же, но, присмотревшись, он заметил отличия: служащих было меньше, они не бегали, а ходили – правда, так быстро, что Е. не был уверен, не бегают ли они. Порядка здесь было больше. Таская кипы бумаг меньших размеров, служащие реже сталкивались друг с другом и реже падали, они были чище, чем служащие на втором – но смысл их действий по-прежнему оставался загадкой. Кстати, здесь легче дышалось, воздуха было больше, пот не катился с Е. градом.

Не задерживаясь, он продолжил свой путь.

На каждом следующем этаже уменьшалось количество служащих, они становились чище, спокойней и толще, таяли кипы бумаг, а на тринадцатом появилась мебель – тумбы, столы, стулья. Служащие сидели, что-то писали в бумагах, не отрывая от них глаз, с важными лицами – а Е. шел мимо. Они не помогут Е., не стоит к ним обращаться. Е. нужен Д.