Дитя и болезнь. Неведомый мир по ту сторону диагноза

Сочетание уникальности и общности создает основу общения в мире людей: мне нужны другие, а я нужен им. Без этого человек незавершен. Для завершенности нужен Другой, без диалога с которым возникает дефицит общения. Проявление его двоякое: я не могу выразить себя в мире или меня не принимают другие. На примере отношений болеющего ребенка с одноклассниками это хорошо видно. Диалог в этом случае может быть нарушен в обе стороны: ребенок лишается возможности говорить о том, что его волнует, потому что его не слушают, с ним не разговаривают, или же общение с другими блокируется его внутренними переживаниями и он сам не хочет идти на контакт.

Нарушение связей с окружающими людьми из-за деления на Мы и Они особенно заметно у подростков. Для них общение со сверстниками является, как говорят психологи, ведущей, то есть главной деятельностью, и его дефицит или другие проблемы, возникающие в отношениях, переживаются ими очень болезненно. Подросток хочет не просто быть «как все», он осознанно стремится быть вместе с теми, кто для него важен. Пишет Изабель:

«…меня тянет побыть среди сверстников, может быть, потому, что в больнице вокруг меня — взрослые…»[49]

И здесь может возникнуть другая проблема: здоровые сверстники отказываются от общения с болеющими детьми. «С нами не хотят общаться», — с горечью говорят последние. Дети чувствуют эту изоляцию и во время пребывания в больнице, и по возвращении домой в перерывах между курсами терапии, и, конечно, после окончания лечения.

Виной тому, прежде всего, — длительность терапии. Из-за нее ребенок пропускает занятия в школе. Поначалу многие одноклассники звонят ему, спрашивают, как дела, желают выздоровления, но со временем общение становится все более и более редким и формальным. Постепенно его забывают. Пишет Изабель:

«Я больше не чувствую связи со своим классом, я для них — посторонняя. У меня даже такое ощущение, что я занимаю не свое место и им как бы неприятно, что я опять тут появляюсь — они меня словно игнорируют. То ли я себе это воображаю, то ли это действительно так»[50].

Дети рассказывают, что отдаление одноклассников переживается очень остро. Да, у этого процесса есть свои плюсы — «становится понятно, кто настоящий друг, а кто так… просто пользовался дружбой со мной». Но в целом эти перемены причиняют боль и могут стать началом вынужденного одиночества.

Света. Еще с детского сада хотела и старалась стать лидером. В школе тоже была «серым кардиналом». Потом — болезнь. Коматозное состояние. Долгое лечение опухоли. Афазия[51]. После реабилитации, несмотря на нарушение походки и не до конца восстановленную речь, рвалась в школу. Но, как говорила мама, в школе начался «игнор». Света очень тяжело переживала невнимание одноклассников. Пыталась наладить отношения, но безуспешно. И тогда фраза «я их всех ненавижу» стала для нее привычной. А потом… если не ненависть, то холодность и безразличие распространились почти на всех окружающих людей. Все для нее стали «Они». Это равнодушие коснулось даже родителей, которые все эти годы вытаскивали дочь и делали все от них зависящее для ее восстановления. Даже просто поговорить со Светой теперь сложно. Ответы она дает односложные, часто формальные. Недоверие и страх отвержения так и сквозят в ее словах.

В дополнение приведем еще один случай. Мама Изабель подробно описала, что, например, происходит, когда болеющий ребенок приходит в школу в перерыве между курсами лечения:

«…класс оказался не готов… о чем с тобой можно говорить? У каждого на языке вертелась тысяча вопросов. „Это правда, что у тебя рак?“ — мысленно этот вопрос задавал каждый, но никто не решался произнести его вслух. Может, ты даже скоро умрешь? Тысячи других вопросов наверняка сверлили их мозги.

Но каждый держал со страху рот на замке, боясь ляпнуть что-нибудь не то.