Дитя среди чужих

Генри ничего не отвечает, а снова поворачивается к Лиаму, который все еще смотрит на него с выражением веселого недоумения.

— Думаешь, мне рискнуть? Думаешь, у него там хрень? — Лиам поворачивается к Питу, который теперь улыбается, но глаза жестоки. Они нервно мечутся между Лиамом и Генри, как пойманная крыса. — Как ты там сказал? Ничегошеньки.

Генри кивает и понижает голос до шепота:

— Все его карты разного цвета и разных номеров. Я не разбираюсь в покере, но знаю, что там должно либо что-то совпадать, либо идти подряд. У него такого нет.

Лиам снова смеется, а лицо Пита застывает, словно изо льда. Потом он смотрит на Лиама.

— Как хочешь, чувак. Верь парню, мне пофиг. За дело. Давай, покажи свои деньги. Ну?

Теперь Генри видит ярко-красные пятна и клубящуюся черноту. Пит зол и с каждой секундой становится все злее. «И он нервничает», — думает Генри. Для него это тоже большие деньги. Очень большие.

Смех Лиама затихает, и теперь он изучает Пита, а не Генри.

— Конечно, давай. Мы все равно разбогатеем через несколько дней, так?

Лиам выкладывает все свои деньги на середину стола, затем достает из кармана пачку и вынимает оттуда еще две купюры, пока Дженни свистит и хлопает в ладоши. Пит выглядит так, будто его вот-вот стошнит.

— Ну вот. Сто баксов. Посмотрим, что у тебя. У меня? Свидание с тремя великолепными дамами.

Пит пристально смотрит на трех королев, затем его глаза — теперь пылающие и темные — переводятся на Лиама, а потом на Генри. Он хлопает ладонью по столу и встает так быстро, что его стул падает на пол. Генри, готовый рассмеяться вместе с Лиамом (который смеется довольно громко), слишком поздно осознает, что совершил ошибку. Он пытается вжаться обратно в стену, когда Пит, пылая всеми красками ярости и насилия, обходит стол и идет к нему.

— Эй, полегче, Пит. Я серьезно, — говорит Лиам, но, несмотря на его предупреждение, кажется лишь заинтересованным, когда Пит встает перед Генри.

— Как ты узнал, а? Откуда, черт возьми, ты узнал, что у меня было? — Пит поворачивается, изучает комнату с позиции Генри, ищет отражение, но там ничего нет.

— Я не знал, — слабо говорит Генри, теперь уже испугавшись. — Я просто валял дурака.

— Неужели? — спрашивает Пит и швыряет Генри в лицо свои карты. — Тогда как, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ УЗНАЛ, ЧТО ВСЕ КАРТЫ РАЗНЫЕ, ГЕНРИ? ОТВЕЧАЙ!

Пит хватает Генри за воротник и трясет, и Генри не выдерживает и начинает плакать.

— Прости, я не знал! Я просто пошутил…

— Херня! — кричит Пит в лицо Генри, его собственное лицо покраснело и заблестело от пота, вены на шее вздуты, искажая татуировку питбуля. — Знаешь, что, поганец? Добавлю-ка сотню баксов к сумме выкупа, которую нам заплатят твои родители, как считаешь? Нравится? Конечно, если я сначала не перережу твою сраную глотку, pedazo de mierca. Ты понял? Никогда не смей издеваться надо мной, гаденыш! Ты усек?

Генри кивает, плача еще сильнее, не в силах остановиться, контролировать себя. Взрослые еще никогда на него не кричали, не угрожали физической расправой.

Не успевает он сказать что-то еще, как Пит размашисто бьет Генри по лицу. Раздается резкий хлоп, от которого у Генри кружится голова. Он воет и падает на колени. Тогда Пит отводит одну ногу в ковбойском сапоге и пинает Генри в бедро, причем так сильно, что Генри вскрикивает и хватается за ушиб свободной рукой, надеясь защититься. Он прижимается к стене, напуганный так, как еще никогда в жизни.

— Ай! Ай! — плачет Генри, всхлипывая сквозь стоны.

Пит наклоняется над ним и тычет пальцем в лицо.

— Никогда! — кричит он еще раз, а затем топает в другую комнату, где Генри слышит, как что-то разбивается.

— Не умеет он проигрывать, — говорит Дженни, уже аккуратно складывая карты обратно в коробку.

Генри сворачивается в клубок, не в силах сдержать рыдания. Все произошедшее, весь ужас того, что с ним сотворили, выплескивается наружу. Он не может остановиться, не может ничего сделать, все просто вытекает из него.

Страх.

Отчаяние.

Истощение.

Голод.

Ужас.

Лиам отодвигает стул от стола, и Генри смотрит на него залитыми слезами глазами.

— Спасибо за подсказку, парень, — говорит он, засовывая сложенную стопку банкнот в передний карман джинсов. — А теперь сделай одолжение и заткнись на хрен, ладно? Или я тоже тебе врежу.

Лиам выходит из кухни, и Генри подтягивает колени к груди, закрывает глаза и рыдает. Он не чувствует себя сильным, не чувствует себя способным. Он чувствует себя слабым и одиноким.

Он чувствует себя ребенком.

6

Сали недоволен.

Он думал, что со школой проблем не будет; думал, что ворвется сюда, сядет напротив нервных учителей, блеснет значком, стратегически отодвинет пиджак, чтобы показать приклад своего «Браунинга», и кто-нибудь обязательно проболтается. Легкотня.

Но все пошло не так.

Сначала он допросил директора школы. Сильно взвинченную и крайне обеспокоенную женщину по имени мисс Терри. Она ему понравилась, и он подумал, что они бы сошлись с Мэри Торн с этим ее обвиняющим взглядом.