Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Время чаккера стремительно неслось к финишу, до конца игры оставалось чуть больше минуты, счет на табло показывал 12:10 в пользу Бельгии, и недалеко от наших ворот в густом клубке из игроков образовалась нешуточная борьба за мяч.

Ярко-белое пятно летало от игрока к игроку и сложно было понять в этом месиве исход последней минуты.

— Борьба нешуточная! — напряженно говорил комментатор.

— Капитан люксембуржцев пасует мяч нападающему… — подхватил второй, все затаили дыхание, когда внезапно произошло нечто невероятное.

Вперед рванул поло-пони Генри и, перехватив мяч, отбил его копытом прямо в ворота.

На долю секунды все поле накрыла тишина, судья у ворот махнул флажком, засчитывая гол, и весь зрительный зал по периметру взорвался от аплодисментов.

— Ну что господа, на лицо чистый пони-гол! — с воодушевлением заговорил комментатор.

— И, кажется, у нас есть фаворит сегодняшнего кубка! Пони по кличке Экстрим! — подхватил второй ведущий, пока Генри, улыбаясь, одобрительно похлопывал своего пони по грациозной шее.

Я же стояла ни жива ни мертва и даже боялась улыбнуться. Сжимая кулон, я вспоминала свое небольшое напутствие в видео-послании к Генри, где желала ему сладкой, как мой оргазм, победы, а также на ум приходили слова о качествах поло-пони.

“Поло-пони очень чувствительны к желаниям всадника. Он должен обладать умением быстро разгоняться, совершать стремительные рывки, резко разворачиваться в галопе, быстро тормозить, а также быть смелым, выносливым и обладать плавностью хода…”

В этом последнем голе, забитым Экстримом, мне виделась параллель. Я не зря сравнила качества поло-пони с темной лошадкой. Было в этом что-то символичное и, мне хотелось верить — предрекающее победу нашего с Генри тандема.

— Что это было? — поинтересовались марафонцы, громко аплодируя.

— Есть такое понятие. Пони-гол, — пояснила я. — Пони не менее увлечены игрой, чем их всадники, и они тоже участвуют в состязании… Гол, забитый конем, тоже засчитается.

Табло тем временем отобразило счет 13:10, и уже был понятен исход игры.

Я бросила взгляд на королевские тенты — Элеонор улыбалась, а король Улаф по-прежнему оставался в шатре, и мне до сих пор было неизвестно, что же ему наговорила мать Генри. От чувства неопределенности на меня вновь накатила волна тревоги, и я аккуратно выдохнула, пряча под улыбкой беспокойство.

Уже совсем скоро прозвучал сигнал к окончанию, и комментаторы, озвучив счет, пригласили всех на чествование победителей.

Пока звучала музыка и народ покидал свои места, сотрудники выносили на поле пресс-волл и устанавливали небольшую сцену на его фоне. Здесь же стоял и стол с позолоченным кубком и небольшими призами для каждого участника игры.

Люди пестрыми стайками высыпали на поле в предвкушении награждения, а я старалась держать под контролем ситуацию и посматривала то на скандинавов, то на бельгийцев, занявших позицию недалеко от стола.

Мы с компанией обосновались в толпе сбоку от помоста, и, пока марафонцы с большим интересом наблюдали, как Элеонор и Герцог Люксембургский вручали призы от спонсоров проигравшей команде, я внезапно увидела, как Уильям отошел от своего деда и, приблизившись к Розамунде с Тео, заговорил с ними.

“Ох, чувствую, Дюнина, после турнира собирать тебе вещи в Индию…” — пронеслась горькая мысль, но я ее заблокировала.

В эту секунду мне не хотелось портить торжественность момента тревогами и неопределенностью.

“С этим я разберусь позже…” — вздохнула я, а к сцене тем временем подошла и выигравшая команда.

— А теперь встречаем наших победителей! — произнес комментатор в микрофон чуть поодаль, и все зааплодировали.

Увидев, как Генри поднимается к пресс-воллу, я тихо улыбнулась. Он был доволен результатами игры и бросал одобрительный взгляд на свою команду.

Тем временем Элеонор вместе с герцогом раздали всем небольшие позолоченные чаши, а затем понесли и самый большой кубок на сцену.

Королева-мать приблизилась к сыну и, улыбнувшись, протянула главный приз, а я затаила дыхание, наблюдая за ними. Король, принимая победу, бросил на мать спокойный взгляд, и у меня внутри все сжалось. Я уже видела ранее этот серый отблеск мантии в его глазах. Это было лицо судьи, выносящего приговор. И он был не в пользу Элеонор.

Наблюдая, как королева-мать на секунду опустила взгляд, я задумалась. Она отчетливо осознавала последствия своего поступка, не рассчитывала на пощаду, но все равно пошла на поводу эмоций. Почему она, такой стреляный воробей, не сдержалась, зная, что ее ждет казнь?

Ответ лежал на поверхности. Она смотрела на меня, но видела Бонне. Я была ее личным триггером.

Надо отдать должное Элеонор, она с достоинством приняла приговор и величаво спустилась с помоста.

По традиции вся команда, сгруппировавшись, подняла кубок вверх над головой, а герцог, который все еще находился на сцене, открыл огромную бутылку шампанского и разлил искрящийся напиток по призовым чашам, врученным игрокам.

— Заслуженная победа! — провозгласил ведущий, пока победителей, а затем и обе команды, фотографировали приглашенные СМИ.