Дюна

— Не приступим ли, кузен? — осведомился Пол, кошачьим шагом двинувшись вперед. Он не отрывал глаз он ожидавшего клинка, молочно-белый крис продолжением тела выступал из его руки.

Они кружили друг подле друга — под босыми ногами поскрипывал песок на камнях, — напряженно ожидая малейшей возможности атаковать.

— Ты прекрасно танцуешь, — проговорил Фейд-Раута.

«Он из болтунов, — подумал Пол, — еще одна его слабость. Перед лицом молчания он дрогнет».

— Исповедался ли ты? — спросил Фейд-Раута. Пол молча кружил вокруг него.

Наблюдая за поединком из тесно сгрудившейся императорской свиты, старая Преподобная Мать почувствовала, что дрожит. Молодой Атридес назвал Харконнена кузеном. Это могло значить только одно: он знал об их родстве, что само по себе было понятным, раз он и впрямь Квизац Хадерач. Но слова эти лишь крепче приковывали ее внимание к происходящему событию, которое сейчас для нее значило все.

Генетический план Дочерей Гессера мог вот-вот завершиться… полным провалом.

Она угадывала часть того, что видел Пол. Фейд-Раута мог убить его, но не выиграть поединка. Впрочем, ее волновало другое. Два конечных пункта этой долгой и дорогой программы сошлись лицом к лицу в смертельном поединке, что может окончиться смертью их обоих. Если оба они погибнут, останется лишь незаконнорожденная дочь Фейд-Рауты, крошка, неведомая никому, о которой еще нельзя было ничего сказать, и мерзкая Алия.

— Быть может, у вас здесь соблюдаются лишь языческие обычаи? — осведомился Фейд-Раута. — Что если ясновидящая императора подготовит твою душу к отбытию?

Пол улыбнулся, уходя влево, он был начеку, темные мысли отступили, повинуясь необходимости.

Фейд-Раута сделал выпад, взмахнул правой рукой, мгновенно перебросив нож в левую.

Пол легко уклонился, отметив, что удар запоздал, сказалась привычка врага биться под защитой щита. Но удар запоздал ненамного, Полу приходилось сталкиваться и с более сильным рефлексом на щит, а потому он заключил, что Фейд-Рауте приходилось биться и без щита.

— Неужели Атридес никогда не остановится? — сказал Фейд-Раута. — Биться так биться.

Пол по-прежнему молчаливо кружил около него. Ему вспомнились слова Айдахо на каком-то занятии еще на Каладане. «Начало боя используй для изучения. Ты можешь упустить несколько раз возможность быстрой победы, но внимательное изучение противника обеспечивает успех. Используй правильно свое время и не торопись, убеждайся».

— Быть может, ты хочешь таким танцем продлить себе жизнь на несколько секунд, — произнес Фейд-Раута. — Ну, хорошо, — и он остановился.

Пол успел увидеть достаточно, в первом приближении. Фейд-Раута склонялся налево, выставляя правое бедро, словно кольчужные фехтовальные брюки могли защитить его бок целиком. Так поступают привыкшие к щиту и двум ножам.

«Или, — Пол заколебался, — или брюки эти что-то скрывают?»

Харконнен держался слишком самоуверенно, хотя перед ним был тот, кто предводительствовал войсками, одолевшими сардаукаров.

Заметив нерешительность, Фейд-Раута произнес:

— Зачем же оттягивать неизбежное? Ты задерживаешь меня… мешаешь вступить во владение этим комком грязи.

«Если это метательный дротик, то хитроумно устроенный, — подумал Пол, — незаметно, чтобы над брюками кто-то трудился».

— Почему ты все молчишь? — взорвался Фейд-Раута.

Пол возобновил кружение, позволив себе холодной улыбкой отозваться на легкое смятение в голосе Фейд-Рауты, свидетельствовавшее, что молчание приносит свои плоды.

— Улыбаешься, эх? — спросил Фейд-Раута и метнулся вперед, не окончив фразу.

Ожидавший некоторой нерешительности противника, Пол чуть не прозевал разящий удар сверху, и кончик ножа полоснул его по левой руке. Он заглушил внезапную боль, понимая теперь, что нерешительность эта была трюком… сверхфинтом. Соперник был сложнее, чем он думал. Следует ожидать трюков, и в них трюков, и снова трюков.

— Твой Сафир Хават кое-чему научил меня, — сказал Фейд-Раута. — Его наукой я взял первую кровь. Как жаль, что старый дурак не дожил до этого момента!

И Пол припомнил вновь слова Айдахо: «Ожидай лишь того, что происходит в поединке. И тебе никогда не придется удивляться в бою».

И снова они, согнувшись, закружили друг против друга.

Пол заметил, что на лице противника появилось облегчение, и удивился. Неужели эта царапина сама по себе что-то значила для Харконнена? Или же на лезвии яд? Но как возможно такое? Его люди проверили оружие под ядоискателем, прежде чем передавать нож Фейд-Рауте. Они прекрасно подготовлены и не пропустят ничего, столь явного.

— Эта женщина, с которой ты говорил, — начал Фейд-Раута. — Маленькая такая? Она для тебя что-то значит? Быть может, симпатия? Я попробую и ее, рекомендуешь?

Пол безмолвно углубился в себя, обследовал кровь раны, почувствовал в ней присутствие снотворного — оно-то и было на клинке императора. Перестроил метаболизм, чтобы отразить угрозу, преобразовать опасные молекулы в теле. Снотворное. Ядоискатель его пропустит, и реакция мышц замедлится. Да, у врагов его были планы в планах, и в них планы, и снова планы… предательство на предательстве.