Дюна

С ростом количества в ограниченном пространстве за критической точкой число степеней свободы каждого уменьшается. Это справедливо, если речь идет о людях, замкнутых в тесные рамки экосистемы планеты, и о молекулах в закупоренной фляге. И проблема гуманности заключается не в том, долго ли человек может выжить в подобной экосистеме, но в том, какую жизнь придется вести выжившим.

Пардот Кайнс, первый эколог Арракиса

Обычно для новичка Арракис — просто-напросто колоссальная каменистая пустошь. Незнакомый с планетой человек первым делом решит, что ничто не может здесь жить и расти под открытым небом, что его окружает бесплоднейшая из пустынь, которая никогда не была плодородной и не будет.

Для Пардота Кайнса планета была воплощением энергии… машиной, мотором которой является солнце. Необходимо лишь приспособить ее к нуждам человека. Мысль его сразу же обратилась к кочевникам, к Вольному народу. К фрименам! Вот это вызов природе! Каким инструментом они могут стать!!! Фримены! В них он почувствовал экологическую и геологическую силу, почти неограниченную в своих возможностях.

Человек он был непосредственный и, скажем, прямолинейный. Так, значит, надо научиться обходить законы Харконненов? Великолепно. Для этого можно жениться на фрименке. А когда она подарит ему сына-фримена, он научит его, Лайета-Кайнса, и его друзей экологической грамотности, новому языку, что позволяет манипулировать всем ландшафтом, климатом, временами года, что способен, наконец, испепелить все сложившиеся представления о равновесии сил на планете ослепительным светом знания.

На любой не пораженной вредителем-человеком планете существует прекрасное в своем равновесии внутреннее движение — говорил Кайнс. И в красоте его нетрудно увидеть общий для всей жизни динамический стабилизирующий эффект. Цель проста: поддерживать существование и воспроизведение скоординированных схем все большей и большей сложности. Наличие жизни в замкнутой системе увеличивает собственную способность жизненных форм к самовоспроизводству. И жизнь — все живое — служит жизни. Система становится сложнее, и продукты питания поставляются жизни жизнью во все возрастающем разнообразии. Сам ландшафт оживает, наполняется связями, и связями в них, и новыми связями.

Такие лекции Пардот Кайнс принялся читать в стойбищах обычным селянам.

Но прежде чем перейти к лекциям, ему пришлось убедить фрименов. Чтобы понять, как все это происходило, попробуйте представить себе этого однодума, с его невероятной приверженностью своей идее и простодушием, с которым он воспринимал окружающее. Он не был наивным, нет, он просто не позволял себе отвлекаться.

Он занимался обследованием ландшафта Арракиса в одноместной наземной машине и однажды жарким полднем наткнулся на прискорбно обычную для здешних мест сценку. Шестеро харконненовских наемников в щитах и полном вооружении застигли троих фрименских юношей на равнине за Барьером у деревни Ветряной Мешок. Сперва Кайнсу стычка показалась пустячной иллюстрацией из журнала, потом до него дошло, что харконненовцы намерены убить фрименов. Один из юношей как раз тогда покатился по песку с перерезанной артерией. Двое наемников, правда, уже не подавали к этому времени признаков жизни, но тем не менее, двоим юнцам противостояло четверо вооруженных людей.

Кайнс не был храбр, этот однодум просто был бережлив. Харконнены убивали фрименов, орудия, с помощью которых он собирался переделать планету! Он включил собственный щит, вмешался и заколол двоих харконненовцев прежде, чем остальные заметили, что позади появился кто-то. Потом от отбил удар меча и аккуратно распорол горло еще одному. Предоставив оставшегося наемника вниманию двоих юнцов, собственное внимание он уделил распростертому на земле мальчику. И спас ему жизнь… тем временем двое юношей вывели в расход последнего, шестого наемника.

Получился целый котелок песчаной форели! Фримены не знали, что им делать с Кайнсом. Конечно, они знали, кто он. Никто не попадал на Арракис без того, чтобы его досье не нашло дороги в подземные твердыни фрименов. Все знали — он слуга императора.

Но этот иномирянин убивал харконненовцев.

Взрослые фримены, должно быть, не без недоумения пожав плечами, с некоторым сожалением отправили бы его тень следом за тенями шести убитых. Но трое юношей были еще неопытны и понимали главное: этому слуге императора они обязаны жизнью.

Двумя днями позже Кайнс объявился в стойбище у прохода Ветров. С его точки зрения, все было естественно. Он завел разговор с фрименами о воде, о дюнах, остановленных травою, о рощах финиковых пальм, о канатах прямо в пустыне. Он говорил, и говорил, и говорил.