Диверсант Петра Великого

Собравшиеся, особенно в первой шеренге, начали безропотно раздеваться по пояс. Правда, с задних рядов кто-то начал возмущаться и задираться. Послышались смешки и подковырки. Мол, размер уда теперь будут проверять. Всех с маленьким удом гнать со службы будут. Толпа тут же отозвалась громким хохотом.

Мне же было совсем не до смеха. Открывшееся вскоре зрелище подтвердило мои самые серьезные опасения. У многих кожа на груди, животе и бедрах была расчесана до кровавых борозд на теле, что говорило о наличии всяких кровососущих гадов. У кого-то были здоровенные фурункулы желтовато-серого цвета. Двое вообще прятали на теле черные гангренозные пятна, в которых копошилось что-то мерзкое. «Мать вашу, солдатики! Как сказал бы великий классик, мыться, мыться и еще раз мыться! Кстати, записать надо обо всем этом, чтобы выучили назубок!»

– Пали, цыганская твоя душа, поди сюда! – закричал я, остановившись у строя. – Грамотой, говорят, владеешь? Хорошо! Садись и пиши. Что? Что скажу, то и пиши. Назовем все это дело красиво – Воинский артикул морского пехотинца. Написал? – Цыган старательно, высунув от усердия кончик языка, выводил буковицы. – Первый пункт о телесной чистоте. А вы, коли служить желаете в морской пехоте, слушайте внимательно и на ус мотайте.

В этот момент я и не думал претендовать на лавры создателя военного законодательства. О таком должна голова болеть у генералов и генералиссимусов, считал я. Мне же сейчас нужно было небольшое и понятное наставление для солдат, где бы четко и на ясных примерах показывалось, что такое хорошо, а что такое плохо. Замахиваться на что-то глобальное у меня и в мыслях не было. Правда, история рассудила иначе.

– Морскому пехотинцу тело надлежит держать в чистоте. Как говорил генералиссимус Сув… Хотя не важно, кто говорил. Главное, в здоровом теле – здоровый дух. – Я остановился напротив одного из самых чумазых мужиков и со вздохом отвернулся. – С утра умываться холодной водой! Полоскать рот, зубы чистить щеткой! Перед едой обязательно мыть руки! Что гогочете, как гуси?! Грязью обросли, словно свиньи! С грязи все болезни! Слышите?! С грязи вши, блохи, клещи, чесотка, желтуха и много всякого другого плохого добра! В грязи водятся микробы, такие маленькие жучки, что разносят болезни… – Я опять начал заводиться. – Пали, чернильная твоя душа, пиши! Все пиши, до единого слова!

Краем глаза я заметил, как из толпы претендентов, усиленно отплевываясь, отошла пара-тройка типов.

– Мыть не только руки, но и еду. Нечего грязное в рот пихать, – разгоряченно вещал я. – Продукты, что идут в общий котел, надлежит мыть с особым тщанием.

В какой-то момент я замолчал, набирая побольше воздуха в грудь. В голове еще роилось множество мыслей про организацию единой поварской службы, про кухни на колесах, про проверку качества продукции… Однако, когда мой взгляд встретился с глазами мужиков из передней шеренги, я сдулся, как надувной шарик. С воздухом из меня ушел и напор, и уверенность. «Гоблин, я гоблин! Кому я тут вещаю?! Этому бомжеватому бичу, который под нечесаными космами наверняка скрывает выжженное клеймо висельника. Рядом с ним стоит еще парочка таких же, которым до лампочки мои разглагольствования про какой-то порядок и строгие правила. А сколько тут еще таких же? Сколько реального сброда собралось в морпехи? Они же, получив форму и оружие, прирежут ночью своих командиров и сбегут куда-нибудь подальше. Здесь же, дай бог, половина тех, кто еще может сгодиться для меня. Остальных просто гнать надо поганой метлой!»

С остекленевшим взглядом я завис. Мысли о неподъемности задачи по созданию роты морских пехотинцев и коварности длинного языка меня буквально съедали, приводя в паническое настроение. «Разогнать всю эту шантрапу нужно к едрене фене! Всех к черту! Ну, боярыч, мать твою, удружил. Взял и прошелся по самым злачным местам города, где нормальных людей раз и обчелся. Правда, с какого лешего тут появятся бледные юноши со взором горящим? Нужно всех гнать отсюда и все начинать сначала».

– Гм… – с неопределенным мычанием я несколько раз прошелся вдоль кривого строя, снова и снова всматриваясь в лица стоявших передо мною.