Диверсант Петра Великого

Когда же слухи дошли до богатой части города и к Гостиному двору потянулись набитые скарбом экипажи, зашевелились городские власти. Делегация из бургомистра и его подчиненных начала ломиться в дверь бальной залы, где спал царь Петр. С горем пополам, используя помощь слуг и камердинеров, им удалось достучаться до юного царя… и вывалить на его опухшую с похмелья голову всю массу непроверенных слухов и страхов. Один только бог знает, какие демоны в этот момент завертелись внутри Петра, с дикой ненавистью воспринимавшего даже малейший намек на протест. Он пинками поднял своих офицеров. Приказал трубить тревогу по армии и ставить в ружье всех, кого только можно…

Знать обо всем этом наверняка я, конечно, не мог. Однако догадывался, что, скорее всего, события будут происходить именно так. Собственно, несложно было предугадать и действия юного царя. Со времен стрелецкого мятежа Петр с особой, прямо животной жестокостью расправлялся с любыми народными выступлениями. По его приказу войска истребляли бунтовщиков, невзирая на пол и возраст. Скорее всего, здесь он поступит точно так же…

– Командир, – обеспокоенно позвал меня боярыч, за спиной которого стояли растерянные люди. – Разумеешь, двинет царь войска? Мы же не бунтуем. Можа, обойдется?

Я печально усмехнулся. К сожалению, вот именно в таких случаях судьба не дает осечек. Обязательно дело будет развиваться по наиболее худшему сценарию. В этот момент, словно в подтверждение моих слов, со стороны города донесся тревожный звук горна. Следом раздался мощный пушечный раскат.

– Вот тебе и обошлось, – буркнул я, закрывая глаза от солнца и пристально всматриваясь в ту сторону. – Давай-ка, парни, держитесь рядом со мной. Боюсь, скоро здесь может быть жарко… Или эти затопчут, или те расстреляют.

Наверху на дороге показались первые всадники, которые тут же замерли. Судя по разноцветным плюмажам и перьям на головных уборах, за нами сейчас наблюдали командиры. Видимо, тоже пытались понять, что происходит.

Завидев военных, толпа у пристани забурлила еще сильнее. От причала уже отчаливали первые лодки, люди на которых гребли со всей силы. Оставшиеся на берегу с яростью штурмовали парочку купеческих кораблей, команда которых не успела отчалить. Основная же масса металась из стороны в сторону, не зная, что делать. «Еще минут десять – пятнадцать, и добрый Петр отдаст приказ смешать здесь все с землей… Попал… Что же делать? Остается, похоже, лишь муравью хвост приделать… Или героически встать к стенке вот этого барака и проорать что-нибудь красивое и героическое. Или запеть, в конце концов, Марсельезу. В фильмах про революцию это смотрелось красиво. Помнится, в детстве я даже плакал. Можно даже гимн Союза пропеть. Думаю, тоже красиво получится. Правда, этого никто не оценит». Я даже криво усмехнулся, представив себе эти картины с расстрелом и песней из будущего. «Интересно, а если запеть „Боже, царя храни…“, лучше будет или нет?» От этой мысли я едва не присел. Это было так безумно, что могло сработать! Что может быть лучше, чем верноподданническое пение сотен и сотен людей на коленях? «Это же бомба! Атомная!»

Резко развернувшись к цыгану, я схватил его за грудки.

– Пали, свистун ты наш разлюбезный, свистни-ка так, как никогда не свистел раньше! Что зенки на меня лупишь? Не спятил я. Надо, Пали! Для дела надо! – в возбуждении говорил я, вновь взбираясь на свою бочку. – Давай, давай!

И тот дал. Это был просто королевский свист. Свист – всем свистам свист! Думаю, он только чудом на ультразвук не перешел. Этот свист перекрыл и звуки горна, и раскаты пушечных выстрелов, и панические крики людей, и шум прибоя. На какое-то мгновение пристань замерла, головы сотен людей повернулись в мою сторону. Я вдобавок энергично замахал руками, привлекая к себе внимание.

– Ну?! Полные портки наложили? Испугались государевых полков? Ха-ха-ха, – с чувством собственного превосходства и непробиваемой уверенности рассмеялся я. – Хотите жить, слушайте сюда! Царя Петра в обман ввели. Кто-то из лукавых придворных простого народа боится… Слушайте! Надо, чтобы государь узнал про этот обман. Пусть видит и слышит, что мы никакие не бунтовщики!

Я выдержал небольшую паузу, чтобы мои слова дошли до собравшихся людей, и с еще большей энергией продолжил:

– Сейчас все на колени! На колени, дурни! Жизнь, что ли, не дорога? – заорал я не своим голосом. – На колени, волчья сыть!

После некоторой заминки и колебаний кое-кто начал вставать на колени. Через мгновение таких людей уже были десятки, а вскоре почти вся пристань стояла на коленях с обнаженными головами. Многие вдобавок шептали молитвы и крестились.

– Сейчас, как в церковном хоре, споем осанну государю. Громко споем! – с полной уверенностью продолжал говорить я. – Споем так, чтобы до него самого дошло! Повторяйте за мной…

Конечно, я понимал, что никакого стройного пения не получится. Вообще может никакого пения не выйти. Будет какое-нибудь невнятное бормотание, не более того. Однако мне сейчас это виделось единственных выходом.