Длинные руки нейтралитета

Это был тот нечастый случай, когда боцман ответил не сходу.

– Пуль для картечницы осталось сто восемьдесят одна,

не считая тех, которые уже в ленте. Малых гранат: пятьсот пятьдесят на полках, что уцелели, да сверх того ищут, которые раскатившись.

Удары в трюме стихли. Зябков уже прихватил железную заплатку в четырех углах, и теперь приваривал все кромки.

– Подмога идет!

Командир с неприкрытой радостью продемонстрировал пластинку с синим кристаллом. Огонек чуть заметно светился.

Старший помощник также обрадовался, но все же критически заметил:

– По такому волнению – дистанция миль двадцать. Им еще более часа идти, ручаюсь.

– Все равно: молодец Руднев. Минут через пятнадцать стоит попробовать вызывать его по механизму связи. А пока, Михал Григорьич, дай знать команде, что скоро будем не одни.

Мешков, конечно, поспешил выполнить распоряжение.

Глава 31

– Иван Григорьевич, хотите – пресвятой богородицей поклянусь, что мы уж не так далеко. Гляньте на доказательство… вот… мигает красный огонек.

Старший помощник на «Херсонесе», сам того не зная, сделал важное открытие в практической магии. Взрывы производили настолько сильное (хотя и кратковременное) возмущение в потоках воды, что давали сигнал куда более мощный, чем от винта или гребных колес, не говоря уже о сигнале от парусного судна. Бросок интенсивности магополей можно было уловить на весьма большом расстоянии: чуть ли не в полтора раза больше, чем сигнал от весел или гребных колес.

– Степан Леонидович, помилосердствуйте, коль битва и вправду была бы на такой дистанции, то уж верно мы с вами должны были услыхать канонаду. Коль ушам своим не верите, так попробуйте вызвать по связи.

– Иван Григорьевич, механизм сей на сравнительно небольшое расстояние достает: в пределах прямой видимости. А при такой погоде мы бы и мачты неприятельские заметили.

– А это ваше подмигивание? Ведь говорили же нам с вами: в хорошую погоду за двадцать миль даст сигнал. Мы бы точно заслышали орудийные… О, кажется…

– Тишина на палубе!!! – рявкнул Ячменев.

– А ведь и вправду слышно.

– Наши это. У гранатометов звук громче.

Голос командира стал насквозь официальным.

– Степан Леонидович, через полчаса начинайте вызывать по механизму связи. Семаков должен знать, что мы уже недалеко.

– Слушаюсь.

– Владимир Николаевич, а ведь строй прикрытия поредел изрядно. Может, прорвемся?

– И думать забудьте, Михаил Григорьевич. Дело вполне возможное, даже, может быть, и без повреждений, но что дальше? А дальше они ж нас в два огня поставят, у броненосцев один борт бездельничает. Зажмут они нас, как бог свят, зажмут, и обратно прорываться придется, да с потерями.

Никто из российских офицеров не знал, что орудия плавучих батарей расположены на рельсах, и по необходимости огонь всей наличной артиллерии может быть сосредоточен с одного борта.

– Так что, хотите прикрытие с фланга попробовать на зуб?

– Вовсе нет. Хочу ограничить возможности того парохода, что так лихо маневрирует без парусов.

– Поджечь того, что справа?

– Угадали, Михаил Григорьевич, его самого.

Наскок, казалось бы, удался. Еще один неприятель получил на палубе изрядный пожар, а «Морской дракон» выскочил из атаки без единого попадания.

Однако начарт про себя отметил скрытое недовольство на лице командира. Задавать вопросы было неудобно, но Семаков заговорил сам:

– На этот раз они промахнулись, но ведь удача, она с переменчивым нравом. Вот что, Михаил Григорьевич: если примете командование вместо меня, то первым делом выбивайте слабейших. По количеству орудий они опасны, зато более других подвержены действию наших гранат. А как подойдет «Херсонес», то пусть свяжет боем прикрытие… точнее, то, что от него останется. Сами же атакуйте броненосцы, и уж тут бейте из двух гранатометов. Малые гранаты палубную броню навряд пробьют насквозь, но смущение среди вражеских артиллеристов наверняка посеют, а вот большие, с божьей помощью, могут проломить. Не с одной, так с нескольких гранат…

Командир не успел завершить распоряжение. Заговорил механизм связи. Слышалось не особо отчетливо, но понять было можно.

- «Морской дракон», ответьте. Вызывает «Херсонес». «Морской дракон», ответьте…

– Есть!!! Михал Григорьич, отвечайте.

Мешков схватился за механизм.

– На связи начарт Мешков. Иван Григорьевич, слышимость удовлетворительная. Ведем бой. Владимир Николаевич у штурвала, отвечать не может.

– Канонаду слышу отменно. Вижу верхушки мачт неприятельских кораблей. Держитесь. Иду к вам самым полным.

Сказать правду, последняя фраза была совершенно излишней. Вся команда «Морского дракона» и так была уверена, что товарищи с «Херсонеса» спешат на помощь изо всех сил.

Через десять минут донесся крик сигнальщика:

– Вижу «Херсонес»!

Трюмные услышать это не могли, но в горловину люка заряжающий гаркнул:

– К нам идет подмога! Уже видна!