Днепр – солдатская река

– Москвин, Фаткуллин, вы остаётесь здесь, на острове. С задачей: поддержать нас огнём, если немцы обнаружат переправу. Бейте по пулемётам. Мы вам оставляем лодку. Перетащите её сюда. Когда начнётся стрельба, будет не до неё.

– А что потом? Ну, когда вы там высадитесь? Что нам делать?

– Оставайтесь здесь. Ротный приказал. А там видно будет. Трофей оставляем тоже вам. Перенесите его туда, на ту сторону. Патронов достаточно. Вон сколько понатащили. Харчи, я думаю, у вас тут тоже найдутся. – И лейтенант Кузеванов кивнул на немцев: – Прикопайте их где-нибудь. Днём станет жарко, запахнут.

Нелюбин загребал одной рукой, другой держась за скобу, прочно сидевшую в бревне. Хороший ему достался плот, удобное бревно. И скобу вбили удачно – на внутренней стороне, так что за неё можно было держаться и грести бесшумно, при этом особенно не высовываясь наружу. Сапоги он, как и большинство бойцов, кому уже приходилось форсировать большие реки, снял. Прикрученные проволокой к гранатному ящику, они маячили перед глазами, всякий раз напоминая Кондратию Герасимовичу, что они рядом, он только временно разут, а там, поближе к берегу, можно будет и обуться. Время от времени он вытягивал голову и, сдвинув набок каску, прислушивался. Но слышал только тихие всхлипы воды, бьющейся о бока брёвен, да гул собственной крови в висках. Андрей со своими разведчиками всё ещё не возвращался, и что там, на острове, он не знал. Но тишина, которая напряжённой кровью отдавалась в висках, его всё же обнадёживала. Значит, и у них там всё шло хорошо. Может, никого там не оказалось, на том острове. Хотя он, Нелюбин, обороняйся его рота на том берегу, обязательно бы выслал вперёд охранение с пулемётом. Полковник Колчин сказал, что, возможно, они заняли ещё не весь берег. Может, и так. Но посты с пулемётами и патрули наверняка уже расставлены везде. А что нужно, чтобы перебить их, плывущих сейчас к неведомому берегу без всякого прикрытия и мало-мальской защиты? Да один пулемёт и нужен. Один пулемёт, да при хороших пулемётчиках… Ох ты ж, ёктыть! Нелюбин едва не выругался вслух. В какое-то мгновение он стал замечать, что туман над головой, над продвигающимися вперёд плотами, над покрытыми матовой росой касками его Седьмой стрелковой роты стал светлеть и вроде как розоветь. Это могло означать только одно: там, позади, с родного берега вставало солнце, а значит, туман, спасительный туман, надёжней любой маскировки скрывавший их продвижение к вражескому берегу, вот-вот начнёт рассеиваться. Солнце – первый враг тумана. И правда, спустя несколько минут впереди стало развиднять, и оттуда высоченной горбатой громадой неожиданно выступил берег. Нелюбин услышал, как зашептались солдаты, тоже поражённые видением берега с его неприступной, фантастической высотой, вздымавшейся над простором реки гигантской, почти отвесной стеной.

– Господи, Господи… – услышал он шёпот старшего сержанта Численко, плывшего за соседним плотиком. – …даруемая нам тобою… и в прославление крепкаго твоего заступления, да подаст он стране нашей, боголюбивому воинству ея и всем православным христианам на супостаты одоление, и да укрепит державу нашу…

Молись, молись, Иван, думал Нелюбин, лихорадочно оглядывая всё выше и выше вздымающийся над ними берег, только громко не шепчи, а то услышат, окаянные.

И тут, словно и вправду святой Георгий, которому обращал свою торопливую молитву помкомвзвода Иван Численко, укрыл их своим небесным плащом, чтобы скрыть от глаз неприятеля – надвинулась новая волна тумана. Да такого густого, что плывшие по Днепру солдаты почувствовали его кожей лица. Однако минуту спустя, вначале выше по течению Днепра, а потом и по всему берегу, застучали пулемёты. Проснулись, учуяли, окаянные. Нелюбин окинул взглядом торчавшие из воды головы и мокрые брёвна плотов. Ну, теперь подавай Бог сил поскорее добраться до их берега.

До песчаной косы оставалось каких-то двадцать-тридцать метров, когда над головой пронеслась трасса разноцветных пуль и веером ушла правее, рассыпалась разноцветно, как горсть тугих брызг на солнце. Как и рассчитал Нелюбин, немцы опасались вести огонь в сторону острова. Значит, охранение там всё же выставлено. Но остров молчал. Часть плотов первого взвода снесло левее. И именно они первыми попали под огонь дежурных пулемётов. Немцы стреляли вслепую. Закричали первые раненые, зашлёпала вода. И тотчас сверху удалили три или четыре пулемёта. А вслед за ними разорвалась серия мин. С острова ударил МГ. Ну, теперь конец, ошалело подумал Нелюбин, но, заметив, что трассы с острова уходят вверх, в сторону немецких пулемётов, мгновенно сообразил, что это начал действовать пулемётный расчёт лейтенанта Кузеванова. Только где они раздобыли скорострельный трофей? И уже не таясь и чувствуя пальцами ног гальку твёрдого дна, Нелюбин закричал: