Дневник

Мисти смотрит на булавку, вычищенную до блеска.

— Они ездят по распродажам, — говорит Мисти. — Моя свекровь работает в фирме, которая занимается поиском отдельных предметов для фарфоровых сервизов, снятых с производства.

Мисти сдирает пластырь с глаз Питера.

С твоих глаз.

Мисти придерживает его веки пальцами, чтобы глаза не закрылись. Она наклоняется и кричит ему прямо в лицо:

— Питер!

Мисти кричит:

— От чего твой отец умер на самом деле?

Ее слюна брызжет ему в глаза, брызжет ему в зрачки разных размеров. Мисти кричит:

— Ты состоишь в какой-нибудь неонацистской экотеррористической банде?

Обернувшись к детективу Стилтону, Мисти кричит:

— Ты из ОСС?

Океанский союз за свободу.

Стилтон стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на Мисти исподлобья. Круговые мышцы рта смыкают его губы в тонкую прямую линию. Лобная мышца сминает лоб в три глубокие морщины от виска до виска. Морщины, которых не было раньше.

Одной рукой Мисти сжимает Питеру сосок и тянет его вверх, пока он не вытягивается длинной каплей.

Другой рукой Мисти втыкает в сосок булавку. Потом вытаскивает булавку наружу.

Кардиомонитор продолжает тихонько попискивать, ни на миг не сбиваясь с ритма.

Мисти говорит:

— Питер, милый? Ты что-нибудь чувствуешь?

И снова втыкает булавку.

Чтобы каждый раз чувствовать новую боль. По методу Станиславского.

Просто, чтобы ты знал: там столько рубцовой ткани, что кожа сделалась жесткой, как тракторная покрышка. Приходится потрудиться, чтобы булавка проткнула сосок насквозь.

Мисти кричит:

— Почему ты покончил с собой?

Зрачки Питера пялятся в потолок, один зрачок расширенный, другой — с булавочную головку.

Потом две руки хватают ее сзади. Детектив Стилтон. Руки пытаются оттащить ее прочь. Мисти кричит:

— На хрена ты меня притащил на остров?

Стилтон тянет Мисти прочь от койки, тянет, пока булавка у нее в руке не выходит из проткнутого соска. Мисти кричит:

— На хрена ты меня обрюхатил?

28 июля — Новолуние

Первую пачку противозачаточных таблеток Мисти Питер подменил леденцами с корицей. Вторую пачку он смыл в унитаз.

Ты смыл таблетки в унитаз. Сказал, что случайно.

После этого в студенческой поликлинике Мисти было сказано, что новый рецепт на оральные контрацептивы можно будет получить лишь через месяц. Ей посоветовали пользоваться диафрагмой, но неделю спустя Мисти обнаружила крошечную дырочку в центре латексного колпачка. Она поднесла диафрагму к окну, чтобы показать Питеру, и он сказал:

— Эти штуки не вечны.

Мисти сказала, что она только что ее купила.

— Они быстро изнашиваются, — сказал он.

Мисти сказала, что его член не настолько большой, чтобы достать до ее шейки матки и порвать диафрагму.

Твой член не настолько большой.

После этого ее спермицидная пенка стала заканчиваться подозрительно быстро. Эта пенка стоила Мисти целое состояние. Каждую баночку она открывала, пользовалась от силы один раз, а потом баночка оказывалась пустой. Так повторялось неоднократно, и однажды Мисти вышла из ванной и прямо спросила у Питера, что он делает с ее пенкой.

Питер смотрел свои испанские мыльные оперы, где у всех женщин были такие тонкие талии, что они напоминали перекрученное для отжима белье после стирки. Тонкие талии, необъятные бюсты и кофточки с тоненькими бретельками. Густые тени на веках этих испанских красоток переливались блестками, а сами они вроде как были врачами и адвокатами.

Питер сказал:

— На, держи, — и закинул руки себе за шею. Он выудил что-то блестящее из-под ворота своей черной футболки и протянул Мисти. Это было сверкающее ожерелье из розовых стразов, несколько ниток льдисто-холодных розовых искр. И Питер сказал:

— Нравится?

И Мисти вдруг сделалась дура дурой, как его испанские профурсетки. Она смогла только протянуть руки и взять у него ожерелье. В зеркале в ванной оно засияло у нее на коже. Глядя в зеркало на ожерелье, прикасаясь к нему, Мисти слышала щебет испанской речи из комнаты.

Мисти крикнула:

— Только больше не трогай пенку, ага?

Ответом ей был испанский.

Разумеется, следующие месячные не пришли. Через два дня задержки Питер принес ей коробочку с тестами на беременность. Это были полоски, на которые надо пописать, и они должны показать, есть беременность или нет. Полоски не были завернуты в целлофан. От них пахло мочой. И они сразу показывали, что беременности нет.

Потом Мисти заметила, что дно коробочки вскрыто и заклеено скотчем. Она сказала Питеру, стоявшему за дверью ванной:

— Ты их прямо сегодня купил?

Питер сказал:

— Что?

Мисти слышала только испанский.

Когда они трахались, Питер всегда закрывал глаза, пыхтел и отдувался. Кончая, все так же зажмурившись, он кричал: «Te amo!»

Мисти крикнула через дверь:

— Ты их сам обоссал?

Дверная ручка повернулась, но Мисти закрылась на замок. Голос Питера сказал из-за двери:

— Они тебе не нужны. Ты не беременна.

И Мисти спросила, тогда где ее дамские праздники?

— Вот они, — сказал его голос. Потом Питер что-то просунул под дверь. Что-то белое и мягкое.

— Ты уронила их на пол, — сказал он. — Посмотри повнимательнее.

Это были ее трусы, испачканные свежей кровью.

29 июля — Новолуние