Дневник, 1893–1909

30 апреля. Воскресенье. В 2 часа в Мариинском дворце частное заседание всех членов Совета. Председателем выбирают опять Трубецкого, и вследствие того прения расползаются безрезультатно во все стороны. Витте, под предлогом обсуждения вопроса об амнистии, представляет оправдание своей политики, никого ни в чем не убеждая. П. П. Дурново с свойственной ему тусклостью речи вступает в прения. Князь Косаткин бросает ему упрек в том, что он, будучи московским генерал-губернатором, вступил в переговоры с толпой крамольников, несших красные флаги. Шипов возобновляет свое предложение о ходатайствовании перед Государем об изменении только что изданных им Основных законов, а также о том, чтобы министры избирались из среды господствующего в Государственной думе большинства. Профессор Багалей бездарно и бестолково выставляет ряд требований, кои, по его мнению, Совет должен заявить Государю в ответ на его речь. Все это длится до 6 часов; результатов не достигается никаких, и продолжение заседания отлагается на следующий день.

1 мая. Частное заседание всех членов Государственного совета в Мариинском дворце. Все тот же вопрос об амнистии и все то же вялое председательствование Трубецкого. Блестящая, полная не только таланта, но глубокого, горячего патриотического чувства речь Ф. Д. Самарина, отвергающего мысль об амнистии. Речь прерывается и заканчивается аплодисментами и одобрительными возгласами слушателей. После перерыва Витте, внезапно переменив фронт, заявляет, что он не понимает цели собрания и что если бы он знал, что заседание будет безрезультатно, то есть что не произойдет голосования, то не приехал бы на это заседание (он забывает о том, что говорил и делал накануне). Я возражаю, что заседание полезно как средство для сближения между выборными и коронными, что голосование не может иметь места без вреда для предстоящего публичного собрания. Председатель ставит вопрос о том, голосовать или не голосовать. Большинство отвечает отрицательно. Ораторы левой стороны отказываются говорить. Заседание закрывается. Витте не достигает цели.

Годичный обед в Новом клубе, где чувствуешь себя все более и более не на месте. Старые приятели перемерли и заменены военной молодежью.

2 мая. Вечернее собрание у Гончарова. Собираются противники «амнистии». Пален, два брата Игнатьевых, Шамшин, Косаткин, Ромер, Екшапар, Струков, Нарышкин, Пантелеев, несколько выборных членов, фамилии коих мне неизвестны. Заседание длится до второго часа ночи.

3 мая. Скучнейшее, безжизненное заседание Совета под председательством Фриша, растерянного внезапностью, нечиновничьей атмосферой, в которой он внезапно очутился. Сольский сидит в стороне, как будто он приехал на театральное представление. Цель заседания — избрание членов в три комиссии: 1) для написания адреса, 2) для написания наказа, 3) для проверки правильности выборов. Избрание предлагается листами, а подсчет избранных до того глупо сложный, что, продержав нас в ожиданиях более двух часов, Фриш объявляет, что он убеждается, что это продлится до ночи, а потому распускает собрание до 9 часов вечера.

Расходящиеся члены смеются над председателем, которому оказались необходимыми столь продолжительные мозговые усилия, чтобы убедиться в таком простом факте.

Вечерние газеты помещают сообщение, что заседание было скучно до того, что бронзовая статуя императрицы Екатерины II начала зевать. В десятом часу съезжаются вновь и проводят время в избрании членов в три комиссии: а) для написания адреса Государю, б) для проверки выборов, в) для составления наказа.

4 мая. Четверг. В час собирается заседание членов консерваторов для одобрения адреса, написанного и исправленного Самариным, с опущением требования амнистии, лежащего в основе адреса, составленного большинством членов комиссии согласно требованиям большинства членов Совета. Вечером в 8 ½ часа заседание Совета, продолжающееся до 2 ½ часов ночи, в зале Дворянского собрания.

5 мая. Пятница. Голосование. Большинство голосов отвергают адрес, составленный Самариным и поддерживаемый сорока семью членами. Когда переходят к рассмотрению адреса большинства по параграфам, то Самарин предлагает поправку, заключающуюся в том, чтобы амнистию, составляющую спорный пункт, распространить не только на либералов, перешедших законные пределы, но и на монархистов, увлекшихся защитой своих убеждений до нарушения законного порядка.