Дневник, 1893–1909

11 мая. Четверг. Навещаю Сольского, который, по-видимому, доволен, но друзья дома утверждают, что графиня горюет о том, что лишается надежды быть статс-дамой.

Визит Извольскому, которого застаю за ежедневным изготовлением посылаемой Государю пачки полученных за сутки донесений иностранных агентов. Депеши эти возвращаются в тот же день в 9 часов вечера. Посылка эта сопровождается запиской, до известной степени предотвращающей непредвиденные и подчас опасные резолюции.

Обедают граф Бенкендорф со своей графиней, М. М. Голицын, Сабуров, Платон Оболенский. Петергоф и Государственная дума с многочисленными характерными анекдотами сосредотачивают на себе разговор.

12 мая. Пятница. Заседание комиссии о начертании советского наказа. Горячие прения из-за пустяков. Надо торопиться, чтобы Совет мог заседать, а между тем конца и края нельзя предвидеть. Вечером заседание у Гончарова. Решительно отказываюсь от председательства. Игнатьев выступает с требованием, чтобы адрес, редактированный Самариным и изложенный в форме особого мнения, был подписан всеми голосовавшими (хотя и тайной подачей голосов), а затем представлен председателю Государственного совета для включения в протокол и представления Государю. Я заявляю, что нахожу это несогласным с «Учреждением Государственного совета», допускающим представления лишь мнения большинства, а не меньшинства. Меня поддерживают Пален, Шамшин и сам председательствующий Гончаров, так что предложение Игнатьева, желавшего главным образом довести до сведения Государя о своих верноподданнических чувствах [отклоняется]. Рассуждают о письме Трубецкого к Фришу с выражением желания, чтобы допущены были частные заседания всего Государственного совета для выработки программы занятий и изучения вопросов, кои надлежит поставить на очередь. Решают письмо Трубецкого игнорировать, а для установления хода занятий избрать бюро, долженствующее на будущее время следить за тем, что готовить в Думе, и сообразно с этим направлять занятия членов группы.

13 мая. Суббота. В Государственной думе первый министр Горемыкин произносит речь, которая, содержа программу кабинета, должна служить ответом на дерзкий адрес, представленный Государю императору Думой[900]. Речь Горемыкина безупречна. Возражения, представленные вожаками Думы, возмутительны по своей грубости[901].

14 мая. В воскресенье ожидают беспорядков и держат наготове военные силы, но предосторожности оказываются излишними. Отдаю визит митрополиту в Александро-Невской лавре.

15 мая. Понедельник. Заседание комиссии. Продолжительные прения о пустяках. Председатель Голубев — прекрасный человек, но постоянно вмешивается в споры, вместо чем руководить ими. Заходит новый государственный контролер Шванебах, который со времени своего назначения гораздо более мрачно смотрит на события.

16 мая. Вторник. В Мариинском дворце по просьбе государственного секретаря Икскуля председательствую в совещании архитекторов, рассуждающих о том, как поместить Государственный совет. Принимают мою мысль о постройке отдельного здания во дворе. Поручают архитектору сделать согласно с этим заказ.

17 мая. Среда. Опять заседание комиссии о наказе. Дело продвигается очень медленно. Много говорят члены, а еще более председатель. В заседание не является Куломзин, уведомивший, что его здоровье требует деревенского отдохновения. В действительности он получил приказание уехать за слишком горячее поддержание требования политической амнистии, включенное в адрес Государю, Советом поставленный.

18 мая. Четверг. Получаю известие о стачке рабочих на Сосьвинском горном заводе.

19 мая. Пятница. В Государственной думе Стишинский и Гурко говорят речи против принятого Думой проекта о наделении крестьян землей с нарушением права собственности. Речь Гурко чрезвычайно замечательна по талантливости оратора.

В заседании нашей комиссии обсуждаются права председателя в отношения злоупотребляющих словом ораторов. Я отстаиваю авторитет председателя и достигаю некоторого результата. Ходит слух, что зловредный Сольский уговорил Государя назначить председателем Совета Коковцова. Если слух этот подтвердится, то не миновать большому скандалу.

25 мая. Четверг. Вчера окончилось обсуждение проекта наказа Государственному совету. Председателем Совета назначен Фриш, о канцелярских достоинствах которого я неоднократно здесь упоминал. Вице-председателем назначен Голубев, имеющий огромные достоинства: трудолюбие, добросовестность, юридические познания, терпение. Как председатель он слишком говорлив, что отчасти объясняется его вне председательствования молчаливостью и одиночеством, последствиями физической его неполноты, отзывающейся Азией. О широте воззрения, об избытке чувства, о художественности слова, охватывающего душу, объятую внезапным впечатлением, не будет и следа.