Дневник, 1893–1909

27 апреля. Воскресенье. Празднование у Долгоруких свадьбы младшей их дочери с Кочубеем, одним на трех сыновей давно умершего милого Василия Аркадьевича, смягчавшего тяжелые для меня часы, проведенные мной в Киеве во время моей сенаторской ревизии. На свадьбе присутствует вдовствующая императрица Мария Феодоровна. Галерная улица, в коей находится дом Долгоруких, наполнена конными вооруженными жандармами. Заехав к Палену, встречаю у него Горемыкина, который, вспоминая проведенные им в должности министра внутренних дел дни, между прочим рассказывает, как 12 октября 1905 года во время сильно распространившейся стачки он, Горемыкин, получил приказание явиться к Государю в Петергоф на следующий день в 6 часов вечера. На другое утро он послал взять место в железнодорожном поезде, но получил в ответ уведомление, что никакие поезда не ходят. Тогда он обратился к морскому министру с просьбой [дать] для той же цели пароход. Отсюда Горемыкину равным образом было отвечено, что никакого парохода ему дать невозможно. Не видя другого средства, Горемыкин нанял ямскую четверку и отправился в карете по Петергофскому шоссе. Путешествие было невеселое; дорога была в дурном состоянии, а проезжая мимо Путиловского завода, пришлось переносить брань рабочих и даже кидание камней. По прибытии в Александрию, после допроса, сделанного Горемыкину дежурным на гауптвахте офицером, он в сопровождении этого офицера добрался до домика, обитаемого императором и императрицей. Все встречавшиеся Горемыкину придворные слуги выражали ему удивление о том, как он мог добраться до Петергофа. После разговора с Государем Горемыкин пошел к Трепову, который стал укорять его за то, что он уговаривает Государя оказывать твердое сопротивление ввиду той опасности, коей Государь подвергался. Свою настойчивость Горемыкин оправдывал тем, что, по его мнению, Государь находился в полной безопасности, потому что хотя революционеры и объявили, что они шестидесятитысячной толпой пойдут для разгрома в Петергоф, но в Петергофе находись два заслуживающих доверия полка, а в Петербург была по требованию Горемыкина отдана одна кавалерийская дивизия и две артиллерийские батареи, кои в случае движения толпы должны были устремиться на толпу с тылу, и, таким образом, с обоих концов пути между Петербургом и Петергофом был бы открыт смертельный для толпы огонь.

28 апреля. Вторник. Обычный завтрак с Боткиным и Котовым, представителями интересов рисовального училища.

30 апреля. Среда. Весьма продолжительное, хотя и пустословное, заседание Государственного совета. Свадьба моей старшей внучки Екатерины с Миклашевским, офицером Кавалергардского полка, коего все без исключения очень хвалят.

Май

1 мая. Четверг. Годичный обед в Новом клубе, куда отправляюсь для того, чтобы не оставить великого князя Владимира Александровича в толпе молодежи. Юсупов произносит заздравные тосты и речи; мне приходится ему отвечать.

2 мая. Сижу целый день дома за советскими делами.

3 мая. Скучные визиты. Обед и партия бриджа. В числе приглашенных американский посол Гидель, который заметно сформировался своим петербургским пребыванием.

4 мая. Воскресенье. Обед с дочерью Бобринского, которая в четырнадцать месяцев выдала замуж своих трех дочерей. Вечер с П. С. Елачичем за советскими делами.

5 мая. Понедельник. Кончаю чтение пятого тома переписки Петра Великого. Что за радость видеть, что бывают на земном шаре такие люди!

6 мая. Вторник. В 9 часов в парадном мундире отправляюсь в Царское Село. В вагоне Андрей (мой двоюродный брат) читает мне произнесенную накануне Столыпиным в Думе речь об отношениях наших к Финляндии. Встретив его во дворце, весьма искренно поздравляю его с успехом во всех отношениях. После обедни поздравления празднующего день своего рождения императора. Завтракаю возле умной и приятной собеседницы графини Олсуфьевой. На обратном пути в вагоне с Владимиром Треповым толкуем о необходимости освободиться от гончаровской тирании[941]. В 8 часов парадный обед у великого князя Владимира Александровича в честь испанского инфанта. После обеда балалаечный концерт.

В этот день мой двоюродный брат Андрей Петрович назначается флигель-адъютантом. Он служит в военно-походной канцелярии, и его начальник, министр императорского двора барон Фредерике, уже два года сряду просил Государя о таком назначении, но Государь всякий раз отвечал, что он сам определит время такого отличия. 6 мая утром назначен был флигель-адъютантом сын умершего Линевича, и только под вечер, убедясь, что никто ему не повторяет прежнего ходатайства, Государь сюрпризом для всех назначил Андрея своим флигель-адъютантом. Выразительная черта характера!