Дневник, 1893–1909

Островский настаивал на том, что он не знает, как будет председательствовать в Соединенном присутствии, ввиду противоречивости представленных Сипягиным документов, а потому предложил назначить комиссию, которая бы переработала проект. В этом ему категорически всеми присутствующими отказано, так как в подобном случае было бы неизвестно, чей проект подлежал бы рассмотрению.

Плеве произнес несколько тусклых слов о желательности соглашения.

Великий князь. Выслушав все, сказанное членами совещания, разделяет их мнение и, обращаясь к Сипягину, выражает ему надежду, что он не станет более упорствовать.

Сипягин продолжительными, бессвязными, часто полуграмотными словами настаивает на том, что по глубокому убеждению не считает возможным отступить от своего представления. Как крайнюю уступку он высказывает готовность включить в текст своего представления сообщенный им впоследствии проект инструкции, но под условием, чтобы Государственный совет принял сущность его представления.

?!!..

Я. Заявляю, что после того, что сказал Сипягин, согласясь включить инструкцию в текст проекта, делается очевидной и несомненной необходимость переделки самого проекта, что переделка эта, на мои глаза, представляется во всяком случае необходимой уже хотя бы потому, что непременно должны быть исключены выраженные им, Сипягиным, против нес оглашающихся с его проектом лиц обвинения в том, будто бы они хотят ограничить самодержавие, что если бы такое обвинение было направлено против меня, то я обратился бы во время заседания к великому князю председателю с просьбой довести о том до сведения Государя императора ходатайство смыть с меня подобное обвинение, коему я еще не видал подобного в течение 16-летней моей в Совете службы.

Моя попытка запугать глупца не удалась, и заседание окончилось его заявлением, что он не изменит своего представления и что все нападки присутствующих суть лишь результат недоразумений.

Я не мог в заключение не прибавить, что если таковы недоразумения теперь между несколькими министрами, то каковы они будут после обнародования закона между 130 миллионами русских подданных.

16 марта. Среда. У Государя был в первый раз собран Совет министров[576]. Обсуждался вопрос о пользе привлечения иностранных капиталов. Вследствие поданной Витте записки Государь отступил от внушенных ему Александром Михайловичем с Ко мысли и хотел утвердить заключения записки Витте, который попросил обсудить ее в Совете министров с тем, чтобы для всех их сделать такое заключение обязательным.

Заседание это в Зимнем дворце под председательством Государя, сколько слышно, было довольно своеобразно. В начале Государь обратился к Витте, который в коротких словах изложил свой взгляд. Потом министр иностранных дел Муравьев, не могущий словесно излагать свои мысли (если допустить, что у него, кроме интересов, мысли существуют) прочитал записку, ему кем-то составленную. Заключение записки было такое, что иностранные капиталы могут быть допущены к помещению в русской промышленности, но под условием, чтобы подземные минеральные богатства ни в каком случае в руки иностранцев попадать не могли. Военный министр Куропаткин, несомненно, весьма умный, но лишенный общего и в особенности финансового экономического образования, считал обязанностью отстаивать неприкосновенность козацких территорий и с этой точки зрения считал возможным допустить помещение иностранных капиталов в разработке подземных богатств, лишь бы поверхностная площадь оставалась в неприкосновенном пользовании Козаков!.. Такое заявление неудивительно, если верить рассказу Витте, что в его присутствии Куропаткин доказывал Государю, что все войны в настоящее время происходят от того, что европейские государства ищут сбыта своим произведениям, чрезвычайно умножающимся вследствие непомерного развития промышленности, а следовательно, в видах избежания войн мы должны тормозить успехи своей промышленности. Вот что говорит очень умный человек, но лишенный надлежащего для государственного человека образования.

Совещание окончилось, однако, тем, что допущение иностранных капиталов к промышленным в России предприятиям решено дозволить.

Июнь

И июня. Возвращаюсь из-за границы, проведя два месяца на юге Франции.