Дневник. 1938-1940

19 сентября. Вторник. После утренних занятий в Институте (9–11) уехал в Ленинскую б[иблиоте]ку и проработал там до 6 часов вечера (материалы для «Алт[айских] роб[инзонов]» и «Искателей правды») и абсолютно позабыл о том, что у меня и вечерние занятия с 3 до 5!

Правда, что «невозможно служить богу и мамоне!» Но богом у меня оказывается литература, а мамоной работа в Ин[ститу]те. Любопытнее всего, что я о пропуске догадался только на следующее утро.

20 сентября. Среда. Собираясь к Ильину, сообразил, что вчера пропустил два часа лекции в Ин[ститу]те. Срочно поехал в Ин[ститу]т и подал рапорт о том, что 19-го болел. Предложено представить докторскую справку. Выручил Виктор Иванович Нарский, которого я, к счастью, застал дома.

О рассеянность! А я еще так все время боялся напутать и по пять раз в день смотрел расписание. И вот все-таки неизбежное совершилось!

21–23 сентября. Все эти дни много работал. Кончил корректировать перевод «Родного Знамени». Делал выписки из книг об Алтае. 23-го был у Ильина. Он меня принял очень любезно, долго разговаривали. Он считает, что я больше должен работать в области популяризации математики.

— Вы — единственный человек, который может это сделать.

В моем лице он видит редкое сочетание ученого и литератора. Но я все же предпочитаю другие жанры. Как раз, идя к нему, думал о создании целого цикла «XVIII век». «Дмитрий Ракитин» и «Искатели правды» — первые романы из этого цикла. Далее: «Бухтарминские насельники», «Пугачевщина». Из Петровской эпохи «Жизнь Ягана Веттера» («Певец младой, судьбой гонимый…»). Из эпохи Елизаветы Петровны еще можно дать роман о Семилетней войне (Горовой, Бесфамильный, Гриша Медведев, солдат-поэт).

Но я буду писать и о математике. Ильин познакомил меня с редактором «Мурзилки» — Еремушкиным, тот просил сотрудничать. Надо побывать.

Зато сразу же получил щелчок из «Знамени». Зашел за рукописью «П. в.» и видел отзыв Л. Рубинштейна. Раздраконил он книгу во-всю.

«Волкову нельзя отказать в некоторых литературных способностях и добросовестном знании материала, — начинается отзыв, — но книга страшно перегружена ненужными подробностями… и т.д.»

Он говорит, что ее надо сократить на 50–70%, и тогда получится компактный рассказ о судьбе изобретателя Ракитина, если он действительно жил. Вот тут-то и начинается мое торжество — значит, я и Рубинштейна сумел убедить! (Кстати — общее невежество всех этих редакторов — они не знают истории).

Характеры чересчур прямолинейны: Дм[итрий] Ракитин умен и великодушен, Ахлестов зол, Яким трусоват и смышлен и т.д.

Плотке читал отзыв одновременно со мной, и он с ним не согласен. «Рубинштейн передергивает, — заявил он. и в самом деле — не так уж просты характеристики, как ему кажется. Майор не только глуп, он и жаден, и тщеславен, и труслив, и имеет претензию считать себя умным человеком. У него даже и смелости много — ведь надо же осмелиться так нарушить законы, как это сделал он.

Но не буду полемизировать с Руб[инштейном]. У меня ведь есть отзывы поавторитетнее. Макаренко, Либединский, Шкловский… В общем, эта история меня расстроила мало: «На всякое чиханье не наздравствуешься».

После обеда работал в Ленинской б[иблиоте]ке.

В «Лит[ературной] Газ[ете]» от 20-II (№ 52/831) сообщено о выходе моей первой книги:

В Детиздате выходят книги:

…А. Волков. «Волшебник Изумрудного города». Для младшего возраста. Переработка известной сказки американского писателя Франка Баума — «Мудрец из страны Оз». Рисунки Н. Радлова.

Насчет «известности» сказки — они козырнули. Сказка в СССР совершенно неизвестна. Редакция «Л.Г.» первая ее не знает!.. Любопытный все-таки народ эти газетчики.

25 сентября. Понедельник. Кончил корректировать «Родное знамя».

26 сентября. Вторник. Путешествовал по редакциям. Зашел в «Мурзилку» и попал на редакционное совещание, где и просидел часа полтора. Много слов, а сколько будет дела?

27 сентября. Среда. Много работал в Лен[инской] б[иблиоте]ке. Делал выписки для «Алт[айских] роб[инзонов]».

Решил писать повесть из жизни З[ападной] Белоруссии, кончающуюся вступлением Кр[асной] Армии. Ориентиров[очное] название «Михась Калюжный» (только фамилию надо переменить, звучит очень знакомо!) Уже выписал кой-какую литературу.

28–30 сентября. Работал, собирал материала для новой повести «Михась Гарькавый» (Лен[инская] б[иблиоте]ка, газета). Снес в «Мурзилку» «Мистер Тод».

1 октября. Воскресенье. Написана 1-ая глава «Мих[аила] Гарьк[авого]» и перепечатана.

2 октября. Понедельник. Был в Детиздате. Получен из типографии «Волшебник Изумрудного города» — лежат в складе триста штук высокими стопами. Получил от Куклиса разрешение еще на 15 экз[емпляров] сверх авторских. Один экземпляр поднес Куклису. Публика поздравляет, просят авторские. Мейерович уже прочитал (читал весь вечер залпом), книга ему очень понравилась. Будет писать хороший отзыв в «П. Пр.» Недостатком он считает то, что я недостаточно смело подошел к переработке сказки. Это верно — теперь я сделал бы не так.