Дневник. 1938-1940

1–10 августа. Полный отдых от умственных трудов. 8 августа в «П. Пр.» помещена моя статья «Умеют ли считать животные?»

10 августа. Четверг. Первое упоминание обо мне в «большой прессе». В № «Лит[ературной] Газ[еты]» от 10/VIII в отделе «По страницам журналов» есть содержание восьмого № «Пионера», и там сказано:

«В журнале будет помещено окончание романа Жюля Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» (роман впервые переводится на русский язык А. Волковым).

20 августа. Воскресенье. В «П. Пр.» помещены две млих статьи: «Есть ли конец счету» и «Рассказы-загадки».

21–31 августа. Никаких литературных событий. 29-го съехали с дачи, 29–31 разборка книг и рукописей.

1 сентября. Пятница. Начался тридцатый год педагогической деятельности. Были лекции.

Побывал в ДИ. Узнал, что «В.И. г.» печатается, к концу сентября будет сигнальный экземпляр.

«Дм. Р.» на точке замерзания. Милашевский получил отсрочку до 10 сент[ября]. Пушкарев хочет хлопотать о том, чтобы роман пустить молнией (!! — 61 г.)

2–6 сентября. Работал над матем[атическим] материалом для III тома «Д.Э.» Написал статью «Пифагорейцы». Занимался составлением числовой головоломки. III выпуск кончил.

Идет германо-польская война. Немцы быстро движутся вперед. Мне почему-то кажется, что мы возвратимся к временам Екатерины II, и что предстоит раздел Польши. Недалекое будущее покажет, прав я или нет.

8 сентября. Пятница. Объявлена мобилизация (вернее, она проводится, хотя и не объявлена). Занята многие школы, в других вводятся двухсменные и трехсменные занятия. Адик очень обрадовался, что у них в школе будет 3 смены, и что время занятий сокращено. На мое замечание, что, вероятно, введут пайки и будут давать мало хлеба, он ответил:

— Ну вот и хорошо, не будете заставлять меня есть!

Немцы взяли Варшаву.

С кем мы собираемся воевать?

9 сентября. Суббота. Перевел рассказ Эркмана-Шатриана «Комета».

10–11 сентября. Работал в Ленинской б[иблиоте]ке, подбирал материалы для «Алт[айских] роб[инзонов]».

11 сентября. Понедельник. Перепечатал «Комету». Был у Маршака, правда, без существенных результатов. «Пионеров» он прочитал, но отказался дать им оценку, сказав, что плохо себя чувствует, а тат предстоит сложный разговор.

Был в ДИ, смотрел рисунки Милашевского. Они меня не удовлетворили, я ожидал большего. В особенности мне не нравится тип самого Дм[итрия] Ракитина, не сумел он его передать.

«В.И. г.» печатается, и в произв[одственный] отдел поступают листы. Пискунов мне принес один лист показать.

Видел М. Ильина, он приглашал к себе, просил что-нибудь прочитать из моих вещей.

12 сентября. Вторник. Написал предисловие к переводу «Кометы».

13–16 сентября. Много работал над пьесой «Право на жизнь» с Розовым. 15-ого переработал и перепечатал 3-ье действие. 14-го был в ДИ. Милашевский принес рисунки в окончательном виде. Задержавшись на заседании Худож[ественного] Совета, чуть не опоздал в Институт на лекцию. Редактировал перевод «Родного Знамени».

17 сентября. Воскресенье. Важнейшие политические события!

Наши войска перешли границу Польши. Речь Молотова по радио. Так оправдываются мои предвидения о разделе Польши между Германией и СССР.

Что-то принесет эта война нашей стране? Как отнесутся к оккупации З[ападной] Украины и З[ападной] Белоруссии Англия и Франция? Надо признать, что момент выбран исключительно умело. Едва ли Англия и Франция объявят нам войну — ведь против них будут СССР и Германия. С Германией же вопрос, очевидно, согласован — и не захочет же она иметь против себя с одной стороны СССР, а с другой Англию и Францию.

Мы живем в эпоху величайших исторических катаклизмов…

На польской границе гремят орудия, ползут танки, а жизнь идет своим чередом.

Был у Ильина, но не застал, оставил ему две рукописи: «Математика» и «Пионеры в Норландии».

Готов сигн[альный] экз[емпляр] «Волшебника». Я держал его, перелистывал, но пришлось отдать обратно.

Пискунов и Максимова спрашивали, что я чувствую?

— Ничего особенного, — отвечал я по чистой совести.

И правда — я уже свыкся с мыслью о том, что будет книга. Сначала договор, потом корректура, верстка… Так и втягиваешься, нет уже чувства неожиданности. Вообще-то, конечно, приятно, но, пожалуй, острее было чувство, когда я читал «Барсака» в первом номере «Пионера»…

Итак, через 10–15 дней «Волшебник» выйдет в свет!

С Пушкаревым сделали подписи к рисункам для «Ракитина». Милашевский сделал к первой части восемь рисунков, ко второй — только один и к третьей — два. Очень неравномерно! Но поздно, ничего не поделаешь.

Масса вопросов и пометок на рукописи после прочтения их в корректорской — обычное явление по словам Пушкарева. К моей рукописи почти нет замечаний.

— Вашей книгой все восхищаются, — говорит Пушкарев. — Если я буду в армии, когда выйдет ваша книга, вы обязательно пришлите мне экземпляр.

Книга должна в ближайшие дни пойти на фабрику.