Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

Жизнь человека коротка. Каждый человек, каким бы он ни родился, всю свою короткую жизнь употребляет на поиски каких-то благ, душевных или физических, на поиски какого-то счастья. Всякий человек по-своему понимает счастье: один видит его в богатстве, другой в славе, третий еще в чем-нибудь – словом, каждый создает свою теорию о счастье, и ищет это счастье всю жизнь, и умирает, не находя его. 200 000 лет существует человечество, но за все это время на земле не было, вероятно, ни одного счастливого человека. В будущем ожидать счастливых людей безнадежно. И так счастья нет, нет счастливой жизни. Человек живет, удивляется, приходит в ужас при мысли о смерти и в конце концов умирает. Таков удел каждого. И неужели это так и должно быть? Неужели человек только для того и создан, чтобы всю жизнь мучиться, а потом погрузиться в вечность? Я пишу, и сердце щемит и ноет, и такая тоска, такая смертельная тоска, что прямо не знаю, что делать.

У меня вообще такое настроение бывает весною, а тут еще неприятности в школе. Мне грозит неуд по статистике – и за что? За две неудовлетворительные письменные, в которых я и врала-то лишь только по линейке. И вот теперь Глен не хочет ставить мне за полугодие уд и, вероятно, даст мне еще работу. Мне не так досадно, что у меня будет неуд, как досадно то, что ученицы, которые занимались гораздо хуже меня, которые хуже меня знают линейку, они получили уды. Это меня возмущает. Если бы как следует разобраться, то вышло бы, что те, у кого стоят уды, совершенно недостойны их, совершенно не знают линейки и статистику знают хуже меня, и между тем такая картина. И за что мне такая неудача? Не обидно было бы, если бы я не знала линейку, а то ведь знаю я ее и все-таки получаю неуд. Но зато я по русскому первая. Хотя мне этого и не говорили, но это очевидно, потому что Петр Николаевич (учитель русского) очень хорошо обо мне отзывается и называет меня гениальной ученицей, да кроме того, это видно из моих работ, лучших из класса. Это меня утешает и заставляет меня смотреть на всех остальных несколько свысока. Гроздова, которую я не перевариваю, слаба по русскому, и ей предложено летом позаниматься. Это, кажется, оказалось для нее неожиданностью, и она от этого сильно расстроилась. Как же она, первая ученица по статистике, и вдруг слаба по русскому? Невероятно! Она считает, что лучше ее нет (между прочим, она пудрится, завивается и даже подводит брови), и слишком много о себе воображает. Но по-моему, она просто зубрилка, недостаточно развита и слишком много старается. Но сколько ни зубри, сколько ни старайся, а без достаточного развития и головы ничего не добьешься, то есть не добьешься настоящих знаний, хорошей же ученицы добиться можно, при существующем порядке вещей.

26 мая, суббота