Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

Гулять я вчера не собиралась. Хотела пораньше лечь спать, а вместо этого прогуляла чуть не до часу ночи. Пришла к нам вчера Маня. Мы пили чай. После чаю дурачились, пели, потом хотели сесть за карты, но так как время было десятый час вечера и дедушке с бабушкой нужно было ложиться спать, то карты отбросили и решили посидеть на крыльце. Вышли на наше крыльцо, и сесть нельзя, мокрое все до невозможности. Решили пойти на крыльцо к Коле Осипушкину и для этого покричали его. Он вышел, и мы пошли, но не к нему, а к Мане на крыльцо, потому что там сидели ребята. Девчат, кроме нас с Маней, не было. Ребята разговаривали о чем-то, мы с Маней напевали разные песни. Так продолжалось некоторое время. Потом ребята стали рассказывать сальные анекдоты, и нам с Маней пришлось умолкнуть и отвернуться. Потом ребята ушли и пошли по деревне, распевая песни громкими голосами. Мы с Маней сидели вдвоем и говорили о Коле Осипушкине, о том, что он очень не– воздержан на язык, и в противоположность ставили ему Колю Антоновского, никогда не позволяющего себе лишнего. Мне очень хотелось поведать свою тоску об этом Коле, но не могла, как-то не выходило. Походив по деревне, ребята вернулись на крыльцо. Снова начались анекдоты, на этот раз рассказчиком был наш Шура. Мы с Маней сидели тихо и молчали. Вскоре Шура с Леней ушли. Я почувствовала себя после этого свободнее, я все-таки стеснялась Шуры.

Коля Антоновский и Петя Кротов сходили за яблоками, и мы опять не утерпели и начали яблочную стрельбу. Как и в предыдущий раз, опять пошли в ход ребячьи шапки. Мне каким-то образом попала шапка Коли Антоновского. Я ее спрятала. Маня спрятала шапку Пети Кротова. Столько было возни и смеха! Маня недолго продержалась, Петя скоро заставил ее отдать шапку. Я же не отдавала Коле шапку. Он сел рядом со мной и просил шапку, я не давала. Ребята все ушли домой. Маня быстро поняла, что недаром я держу шапку, и тоже поспешила удалиться. Мы остались на крыльце вдвоем. Вначале он упрашивал отдать шапку, но потом решил отнять ее у меня. Я не давала. Так провозились мы долгое время. Он все время не выпускал меня из объятий, его лицо соприкасалось с моим, а его рука все время старалась достать шапку, которую я спрятала под пальто. Несмотря на холодный вечер, мне было жарко. Коля же весь дрожал, но не от холода, как он говорил, а от чего-то другого. В конце мне пришлось сдаться и отдать шапку. Мне было весело. Коля собирался уходить домой, но не уходил, потому что не шла я. Некоторое время мы сидели тихо. Он обнял меня и головой лег на мое плечо. Мне все слышались какие– то шаги, и я, поднимая голову, прислушивалась. Коля делал то же самое. В этот момент наши лица соприкасались. Стоило бы лишь только взглянуть ему тихо в глаза, и я знаю наверное, что мы поцеловались бы. Но мне этого не хотелось, я боялась. А ночь была такая тихая и звездная, что не хотелось уходить[21]. Но Коля, как маленький мальчик, просился домойки, я же чего-то боялась, и поэтому мы пошли домой. Он проводил меня. Я пошла домой и все боялась, что кто-нибудь нас видел. Этого я очень боюсь. Будет большая неприятность, если о моих ночных похождениях узнают дедушка и бабушка. Писать из-за темноты становится невозможно. Кончаю.

13 августа, понедельник