Дневник «Эпик Фейл». Куда это годится?!

– Теперь понимаешь, почему я не люблю работать с непрофессионалами? Надо было дважды подумать, прежде чем нанимать тебя. Ты даже кондиционер не хочешь установить в этой душегубке!

– Это – солнечная терраса, тут и должно быть жарко, – возражает двоюродная бабуля.

– Есть ещё белый медведь, – напоминаю я.

– Ладно, Тимми. Может, жара и вправду действует нам на мозги. Ты сам что думаешь насчёт письма?

– Это зашифрованное послание, не видишь?

– Лично я вижу только сердечки.

– Напряги ум. Сердце – орган, который поддерживает в нас жизнь. Значит, именно в сердце отправитель и хочет нанести мне удар.

– В смысле, чтобы тебе настал… капут?

– Ну разумеется! Не зря же конверт швырнули в окно. Видишь острые углы? Кто знает, насколько серьёзные травмы он мог причинить!

– Вот оно что…

– При этом злоумышленники знали, что Дженкинс тоже будет в классе и что снаряд может попасть в него!

– Надо же, – качает головой тётя Дуршлаг. – И какие теперь наши действия?

– Наши действия – дать мне время подумать.

– Это – пожалуйста. – Оттолкнувшись от моего плеча, тётушка катится на роликах к двери.

– Ты разве уезжаешь?

– Даю тебе время подумать. Кроме того, у меня заседание Совета.

– Стоп-стоп-стоп, ты же не входишь в наш Совет!

– Да нет, Тимми, это другой Совет. В Фонде предпринимательства.

– Что это за Фонд предпринимательства такой?

– Сама толком не знаю. Кажись, они раздают деньги предпринимателям. Я в разных советах состою – всяких там музеев, благотворительных обществ, школ, больниц. Наверное, там считают, что старуха вроде меня только на это и годится – сидеть на заседаниях и слушать скучные речи скучных людей.

– Гм, мне трудно понять жизнь скучных людей, – задумчиво отвечаю я.

– Как и мне. – Тётя опускает взгляд на бум-бум-ролики.

Я тоже смотрю на них, затем опять вскидываю глаза и горячо уверяю:

– Когда-нибудь ты продашь целый миллион своих роликов!

Моя двоюродная бабушка улыбается.

– И мы будем биться во Франции! – бойко выкрикивает она.

Глава 24. Нелёгкое искусство садовника

Я наблюдаю, как Бинго подстригает куст, превращая его в слона.

– Зачем ты это делаешь? – любопытствую я.

– Твоей двоюродной бабушке нравятся садовые фигуры, – объясняет Бинго. – Она говорит, с ними веселее.

– Мне они тоже нравятся. И нравились бы ещё больше, если бы она мне платила.

– Разве тётя вам не платит?

– Ох, зря я это сказал. Нет, рано или поздно свои деньги я получаю. В основном. Ну да ладно. По правде сказать, она такая хорошая женщина, что я готов выполнять свою работу задаром.

– Можно залезть на слона? – спрашиваю я.

– Можно, – разрешает Бинго, – только будь осторожен.

Я поднимаюсь по лесенке и устраиваюсь на спине слона. Сверху мне видны соседские дворы.

– Бабуля права, – говорю я. – Вокруг одни скучные старики.

– Кроме вон того дома. – Бинго показывает на детский игровой комплекс. – В семье, должно быть, есть дети.

Я встаю во весь рост, чтобы увидеть детей, и ору:

– Э-ГЕ-ГЕ-Е-Е-ЕЙ!

С перепуга Бинго отчекрыживает слоновью ногу.

– Пожалуйста, не вопи, – просит он, сокрушённо глядя на изуродованную конечность.

– А фигуру белого медведя можешь сделать? – интересуюсь я.

Прежде чем Бинго открывает рот для ответа, раздаётся громкий крик:

– ТИММИ! – Это мама.

От неожиданности Бинго отрезает слону хвост.

– О, не-е-ет, – стонет он.

– Тимми, слезай, пока шею не сломал! – кричит мама. – Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить!

Я спускаюсь.

– Почему меня вызывают к директору?

Я пожимаю плечами. Мама сердится.

– Я спрашиваю: почему?!

– Пожалуйста, прекратите орать, – в отчаянии умоляет Бинго, сжимая в руке слоновий хвост.

– Почему, Тимми? – уже тише повторяет вопрос мама.

– Не знаю.

– Тимми, в чём дело? Я думала, проблемы с учёбой позади. У тебя всё так хорошо шло!

Я опять пожимаю плечами.

– Это из-за конкурса? До сих пор расстраиваешься?

– Нет.

– Давай без обмана, хорошо? Может быть, причина во мне? Ты переживаешь из-за того, что меня уволили и я сижу без работы? Что мы съехали с квартиры? Что мы постоянно кочуем с места на место?

Я задумываюсь над мамиными словами.

– Слишком много перемен? Не любишь перемены, да? Ну, конечно, а кто их любит! Признайся честно, Тимми, в этом нет ничего дурного. Тебе тяжело справляться?

Я ещё сильнее думаю над тем, что говорит мама, потом смотрю ей прямо в глаза и во весь голос кричу:

– БИНГО!

Резко щёлкают ножницы.

– А-А-А-А-А! – голосит бедный садовник.

Глава 25. Высоко сижу, далеко гляжу

В руках у меня толстый пенёк. Я показываю его Ролло Тукасу.

– Это моя голова, – гордо сообщаю я.

– Похоже на пень, – заключает Ролло.

– Сам ты пень, – обижаюсь я. – Прямо вылитый.

– Откуда это у тебя?

– Взял у тётушкиного садовника. Он – мастер тапиоковых фигур.

– Топиарных, – поправляет Ролло. – Тапиока – это такая крупа.

– Много ты понимаешь в садовом искусстве! Не знаешь – лучше помалкивай.

– Так ты сам принёс эту штуку на урок «Покажи и расскажи».

– Мальчики, мне вас рассадить? – прикрикивает мистер Дженкинс.

– Видишь, что ты наделал, – шипит Ролло.

– Видишь, что ты наделал! – отбриваю я приятеля.