Дневник «Эпик Фейл». Куда это годится?!

– Мистер Дженкинс, это не Тимми, а я, я, – подаёт голос Молли Москинс. – Я разговаривала на уроке.

– Молли, сядь на место, – говорит учитель.

– Ты это зачем? – шёпотом спрашиваю я у Молли.

– Ну, ты типа попадаешь в беду, а я тебя спасаю!

– Итак, дети, внимание! – обращается к классу мистер Дженкинс.

Молли мне подмигивает.

– Обычно я этого не делаю, – продолжает мистер Дженкинс, – но сегодня хочу поздравить единственного ученика, который получил высший балл за контрольную работу по математике в этом семестре.

Голова у Ролло начинает трястись из стороны в сторону, точно маракас в латиноамериканском оркестре.

Такое с ним случается перед каждой контрольной и вообще при любом упоминании оценок.

– И мои поздравления адресованы… Коррине Коррине! – торжественно объявляет мистер Дженкинс.

– Не-е-ет! – вопит Ролло Тукас, чья голова трясётся ещё сильнее. – Ей наверняка завысили балл! А мне небось влепили четвёрку с плюсом! Что может быть хуже четвёрки с плюсом!

– Угомонись, Ролло, – успокаивает его мистер Дженкинс. – У тебя тоже пятёрка.

Ролло шумно выдыхает. Голова трясётся уже меньше.

– Но Коррина Коррина показала просто великолепный результат, и потому я решил воздать ей должные почести, – подытоживает учитель.

Я вскакиваю на парту и заявляю:

– Я тоже хочу, чтобы мне воздали почести! Только взгляните на мою замечательную скульптуру!

– Ты что вытворяешь? – хмурится Ролло.

– Не твоё дело!

– Тимми, слезь с парты, – велит мистер Дженкинс.

– Тимми, тебе снова грозит беда! – Молли Москинс тянет меня за рукав.

– Опять собираешься что-нибудь отчебучить? – спрашивает Ролло.

– Сам дурак! – кричу я.

– Слезай уже наконец! – не выдерживает мистер Дженкинс.

– Ладно, ладно, – бурчу я и собираюсь слезть, но всё завершается плачевно.

Потому что одна чересчур заботливая девчонка роняет меня на пол.

Глава 26. Сквозь зеркало, и что я там увидел

Мы с Ролло в мужском туалете.

– Ты нарочно напрашиваешься на отчисление! – негодует он.

– Да тише ты, – шикаю я, а сам проверяю, нет торчат ли из-под дверей кабинок чьи-нибудь ноги.

– Тут всё написано! – в руках у Ролло листок, который выпал из моей папки.

Я прикидываюсь ветошью.

– Ничего не знаю!

– А-а, ты выяснил, что в Академии Глобермана конкурс проводится на месяц позже, чем в остальных школах, и решил вести себя как можно хуже, чтобы попасть туда и всё-таки принять в нём участие.

– Ложь, клевета и измышления!

В дверном проёме появляется Нунцио Бенедичи.

– ВОН! – рычу я и для пущей надёжности подпираю дверь пеньком.

– Не ложь, а правда, Тимми! и это самый настоящий идиотизм! – бушует Ролло.

– Тише, кому говорю, – шиплю я.

Дверь снова открывается, сбивая деревяшку.

– Я люблю тебя, Тимми Фейл! – верещит Молли Москинс.

– Выметайся из мужского туалета! – рычит Ролло и выпихивает её в коридор.

– Тимми, ты мой герой! – слышится оттуда бодрый голос Молли.

– Тимми, это всего лишь конкурс, – убеждает меня Ролло. Спиной он держит дверь, чтобы внутрь не могла ворваться Молли. – Дурацкий конкурс.

– Да этот конкурс обеспечит мне безбедную жизнь до конца дней! – запальчиво кричу я.

Дверь открывается в третий раз.

– Мне правда нужно в туалет, – канючит Нунцио.

– ВОН! – ору я.

– Пятисот долларов до конца дней тебе вряд ли хватит.

От злости я скрежещу зубами.

– Да что ты понимаешь! Ни черта не смыслишь в сыщицком ремесле! И настоящей жизни не нюхал.

– Может, и так, – кивает Ролло, – но твой план глупый и сырой. В любом случае тебя не отправят в Академию Глобермана только за низкие оценки и мелкое хулиганство. Тимми, в Академии собрали очень, очень плохих ребят.

Я поднимаю пенёк и говорю:

– Уйди с дороги, Ролло. Это из-за тебя я не уложился в срок!

Ролло отходит в сторону, и дверь распахивается.

В туалет пушечным ядром влетает Молли, за ней летит второе ядро – Нунцио Бенедичи. Они сбивают с ног Ролло, а сверху всех троих накрывает дождём из обрезков ластика.

Барахтаясь на дне этой схлопнувшейся Вселенной, Ролло не может меня остановить.

Он не останавливает меня ни когда я ковыляю через длинный коридор в обнимку с Деревяшкой Тимми, ни когда подхожу к кабинету Александра Скримшо.

Ролло Тукас бессилен мне помешать, когда я встаю перед окошком кабинета и вскидываю Тапиокового Тимми высоко над головой.

– ЭТО ТАПИОКОВЫЙ Я, ТИММИ ФЕЙЛ! – провозглашаю я, покачивая пеньком из стороны в сторону. – И МЕНЯ НИКОМУ НЕ ОБЛАПОШИТЬ! НИ ТРУСНЕ, НИ ЭТОЙ ШКОЛЕ, НИ ТЕБЕ, АЛЕКСАНДР СКРИМШО! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ЛЮБИТЕЛЬ НАЗНАЧАТЬ СРОКИ, ПОТВОРЩИК ЛЖИ и МАХИНАЦИЙ, СТОРОННИК ЧУДОВИЩНОЙ…

Жалюзи в окне поднимаются.

– …тирании, – заканчиваю я.

За окошком я вижу директора Скримшо. И ещё кое-кого. Женщину. Которая приходится мне матерью.

Которую вызвали к директору, о чём я совершенно забыл.

От изумления я теряю равновесие, спотыкаюсь и падаю.

Тапиоковым Тимми вперёд.

Влетаю прямо в окно директорского кабинета.

– Считай, тебя уже отчислили, – подводит итог Ролло. Глава 27. Глоберманцы атакуют

В Академии Глобермана много переростков.

Я к ним не отношусь.

И этот факт может обернуться против меня. По слухам, здесь любого могут раскатать в блин.

Или отправить в полёт.