Дневник историка (2015–2018)

Однако при всех издержках современного историографического процесса в последние десятилетия в исследовании проблематики второй половины ХIХ – начала ХХ века произошли весьма существенные позитивные подвижки, которые прослеживаются по всем тематическим и сюжетным линиям данного периода отечественной истории. По сути, к данному моменту исследователям удалось воссоздать панораму становления, формирования и эволюции российской экономики (промышленные и аграрные сектора, финансовая и банковская система, иностранные займы и внутреннее кредитование, формы акционирования производства и капитала). Существенные результаты достигнуты в области изучения демографии, социальной сословной структуры, правового и материального положения различных страт; менталитета рабочих и крестьян, средних городских слоев, интеллигенции, студенчества, служащих, форм социальной и политической стратификации и т. д. Одновременно произошли сущностные подвижки в изучении динамики функционирования политических институтов и структур, политических партий и общественных организаций (разного типа и уровня), массовых социальных движений (рабочего, крестьянского, средних слоев, студенчества, учащихся, служащих, интеллигенции). Существенное приращение знания получено в области изучения формирования органов городского и местного управления, при этом значительное внимание обращено на формирование и функционирование органов управления в национальных регионах России.

В современной историографии большое внимание уделено проблемам альтернативности исторического процесса, которые в той или иной форме были обозначены в трудах представителей «нового направления» в исторической науке. Подчеркнем, что данная проблема является одной из системообразующих, позволяющих рассматривать исторический процесс не однолинейно, как это было принято на первых историографических этапах, а в диалектически множественном проявлении альтернативных вариаций. Альтернативные методы подхода к анализу исторического процесса позволяют углубить представления как о гипотетически возможных вариантах развития, которые могли (или могут) привести к иным результатам. Такой подход важен для понимания причин кризисного состояния российской империи к началу ХХ века и для более углубленного представления о способности (или неспособности) властных институтов и структур найти из него оптимальный выход, который бы позволил избежать последующих революционных катаклизмов. Характерно, что у власти и после опыта 1905–1907 гг. продолжал сохраняться вполне реальный шанс избежать революционной катастрофы в феврале 1917 г. Не случайно, что в новейшей отечественной историографии критически восприняты идеи ряда исследователей 1960-х – 1980-х гг. о безальтернативности исторического процесса начала ХХ века. Не случайно также, что на современном этапе историографического процесса произошла актуализация внимания исследователей к изучению всего комплекса правительственных реформ во второй половине ХIХ – начале ХХ века, что, с одной стороны, позволяет осмыслить их содержание, характер и направление, а с другой – понять базовые причины неудачи правительственного эксперимента.

Обстоятельное изучение реформаторских возможностей правительства и выявление его неудач повлекли за собой постановку проблемы комплексного изучения моделей преобразования, разработанных и предложенных представителями различных направлений общественной мысли. Освещение данной проблемы получило отражение в индивидуальных монографических исследованиях, коллективных трудах и серии специальных энциклопедий, в подготовке которых приняли участие и отечественные, и зарубежные исследователи. По сути, это была масштабная реализация проекта в общих рамках развития мировой исторической науки. Такой комплексный подход в разработке проблемы общественных моделей преобразования России позволил, во-первых, сопоставить их по всем параметрам с правительственными проектами, а во-вторых, осуществить сравнительный анализ консервативной, либеральной и социалистической моделей преобразования России в рамках сравнительно длительного исторического отрезка.