Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Понедельник. 4-е декабря. Пленарное заседание Собора* под моим председательством в присутствии Патриарха. Предмет обсуждения — продолжение доклада о Епархиальном управлении. Продолжительные, еще не оконченные суждения вызвала статья (14-я) об управлении епархиями архиерея «при соборном участии клира и мирян». Тут некоторыми пресвитерами-пресвитерианцами было высказано много лжи против епископского управления, как бюрократического, иногда и деспотического. Иные речи были желчные, злобные, а главное — личного характера. Им возражал с надлежащею обстоятельностию архиепископ Тамбовский Кирилл. Во время речей иногда чувствовалось, как повышается настроение в ту или иную сторону. Приходилось сдерживать увлекающихся ораторов, безразлично — мирских или духовных, даже епископов, которые хотя и говорят хорошие вещи, но иногда не к месту. Конечно, таким объективизмом могут возбуждаться неудовольствия. Но что делать? Я — не манекен. Председатель и поставлен для того, чтобы руководить заседанием. После заседания в помещении Патриарха предложена была пятью новыми митрополитами трапеза для всех преосвященных, пребывающих в Москве. Приглашены кроме того были еще из белого духовенства — четыре члена Синода — протопресвитер Любимов, протоиереи — А. В. Смирнов, А. П. Рождественский и Филоненко, а также — протопресвитер военного духовенства Г. И. Шавельский и протоиерей П. И. Соколов. Всех было семьдесят.

Трапеза прошла очень сердечно. Было несколько речей. Говорил и я. Я развил мысль о силе братской любви и единения епископов, объединенных Патриархом. После трапезы, с четырех до шести было совещание епископов*. В числе главных вопросов были вопросы о тяжком положении Церкви, духовно-учебных заведений, на которые уже в течение двух месяцев не отпускаются казенные кредиты, и преподаватели бунтуют. Обсуждался также вопрос — о выборах в Священный [Синод] и Церковный Совет, ввиду того что Соборным Советом отложены они на время после праздников по «бюджетным соображениям».

Постановлено произвести выборы теперь же, и выбранные вступят в исполнение своих обязанностей, когда будет признано это необходимым, а до того времени должен оставаться прежний Синод. Факультативность выборов признана необходимою ввиду всякого рода катастрофических возможностей в государственной и церковной жизни, невозможности собраться после праздников, чтобы таким образом не оставить Патриарха одного.

Затем с шести до половины восьмого состоялось соединенное заседание Соборного Совета и Синода с некоторыми приглашенными юристами опять по выборному вопросу. Несколько раньше, дня четыре назад, уже было такое соединенное заседание, на котором постановлено отложить выборы. А теперь, ввиду заявления группы соборян о необходимости их, решено было опять собраться и обсудить его. Теперь постановлено было согласиться с постановлением епископского совещания.

С половины восьмого до половины десятого было уже одно заседание Соборного совета. Вот как прошел день! Голова отупелая, во всем чувствуется расслабление и какая-то апатия. Патриарх и говорит: «а „товарищи“ требуют восьмичасовой работы. Посмотрели бы они, как это требование исполняется нами».

Разве можно после этого заниматься чем-либо личным «для себя», например, что-нибудь прочитать. Тут даже газеты не можем прочитать. Я еще удивляюсь, как я пишу и эти строки. Правда, это отражается на стилистике и полноте сообщаемого. Но все-таки стараюсь записать хотя что-либо, ибо знаю, что ничего подобного впредь не придется переживать. А память слабеет. Помянуть древняя и поучиться, — несомненно полезно и назидательно…

Как и следовало ожидать, сообщение о бегстве Николая II из Тобольска оказалось ложным. В основе его якобы заключается «шутка». Караул-де, охранявший до сих пор бывшего Царя, был заменен прибывшими из Петрограда матросами, чем караул остался недоволен, видя в сем недоверие со стороны Совета народных комиссаров*. При смене некоторые солдаты в шутку сказали матросам, что охранять все равно некого, так как Николай бежал. Эта шутка быстро распространилась по городу, где ей придали серьезное значение. Переданная по телеграфу в одну из сибирских газет, эта шутка затем дошла до Воронежа, откуда была передана в Петроград.

Так передается в газетах. Но почему такая шутка так распространилась? Думаю, что тут было дело более серьезное, которое стараются обратить в шутку. Могут повториться времена самозванщины и соединенных с нею бедствий и тягостей…