Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens

– А кого сюда пускают? Или это для почетных чертей? Попасть-то можно?

– Ты уже и так попал.

– Не понял!

– Это промоушн, чувак, про-мо-ак-ци-я, – по слогам выговорил Вельзевул и посмотрел на меня так, как ветеринар должен смотреть на больного осла.

– А… ну… а что внутри? – недоверчиво поинтересовался я. – Можно взглянуть?

– Говно вопрос, – сказал Велиал и ловко прошел сквозь витрину с девкой. Следом за ним прошел Вельзевул. Я остался стоять, недоумевая, каким образом мне повторить маневр чертей. Через пару секунд сквозь витрину просочилась голова Вельзевула:

– Ну, ты идешь или передумал?

Я сделал шаг к витрине и ткнул в нее рукой. Она не поддавалась. «Видимо, законы физики подчиняются только чертям», – подумалось мне.

– Головой вперед ныряй.

– Как в омут.

Из-за витрины послышался смех и приглушенные голоса. Я разбежался и прыгнул в витрину головой вперед. Витрина всосала мое тело, а затем будто выплюнула под ноги чертям.

– Ну, ты как в бассейне, в натуре, – усмехнулся Велиал.

Я встал, отряхнулся и почувствовал, как меня разворачивают за плечи.

– Смотри, коль пришел, – раздался откуда-то сверху голос Вельзевула.

На моем лице заплясали тени подобно тому, как это бывает, когда сидишь на удалении от костра. Я вглядывался вдаль, но ничего, кроме какой-то копошащейся массы, не видел.

– Чё-то не видно ни хера.

– А ты глазами зырь ярче.

То ли глаза уже привыкли к полумраку, то ли черти исполнили какой-то фокус, но теперь я видел картину довольно отчетливо. Вся панорама была довольно хитро подсвечена то ли разбросанными тут и там кострами, то ли софитами. Прямо передо мной извивалась привязанная к столбу девица, которую хлестали плетьми два беса. Рядом толпа скелетов кидала на игровой стол собственные кости, а черт-крупье в смокинге лихо вертел колесо рулетки. От одного из игроков, видимо, проигравшего все свои кости, остался только череп, покатившийся по столу и упавший на зеро. Чуть дальше к другому столу стояла очередь. Из нее по двое выходили люди и садились за стол. Седой черт в яркой, расписанной непонятным граффити майке долбил молотком по их носовым костям, которые тут же превращались в порошок. Люди ловко снюхивали его со столов и уходили прочь. Еще дальше здоровенный черт катался на автомобиле, сложенном из человеческих тел. Стоит ли говорить, что именно отбрасываемые участниками этого адского шапито тени образовывали те самые картинки в витринах. Пройти дальше, чтобы посмотреть на исходный материал соития двух мужчин с блондинкой, я не решился. То ли из-за того, что сильно воняло серой, то ли из боязни увидеть, кого на самом деле сношают порнушного вида мужики.

– Может, пойдем? – обратился я к провожатым.

– Насмотрелся?

– Ну, типа. Хороший креатив. Кто автор?

– Да у нас этих авторов тут… – скривился Велиал.

– Одни профи. Почитай, все ветераны клубного движения со времен Сотворения… – вторил ему Вельзевул. – Ладно, двинем дальше.

– Может, наискось срежем? – поинтересовался Велиал.

Черти двинулись сквозь толпу грешников, младших бесов, меж сковородок, шестов и столов. Окружающие, завидев нас, падали ниц. Наконец мы преодолели огромную площадь и вышли через витрины с обратной стороны.

– Вы, я вижу, тут ребята уважаемые. А я сначала вас за охранников принял.

– А ты и при жизни особым умом не отличался, что уж теперь-то, – повернулся ко мне Вельзевул.

– От кого тебя охранять-то, дурило? – вежливо осведомился Велиал.

– А вы, типа, старшие тут? А на каких постах?

– Я – что-то вроде заместителя генерального директора. Смотрящий, короче, – скромно ответил Вельзевул.

– А я по технической части. Вроде управляющий. За порядком следить, новые пытки, прогресс – все дела.

– А у меня к вам предложение. С картинками у вас все ништяк. А вот как с идеологией? А? Формирование общественного мнения, работа с аудиторией, комбинаторика, проведение выборов. Нужны такие специалисты? Политтехнологи?

– Политтехнологи? – переспросил Велиал.

– Нужны, нужны. Мы как раз, считай, в предвыборный штаб идем, – кивнул Вельзевул.

Я несколько приободрился. За разговорами мы прошли пустыню и вышли на каменистое плато. Там рядами стояли остроконечные металлические стержни высотой метра два, напоминающие иглы. Когда мы поравнялись с первыми рядами стержней, я понял, что это и есть иглы. Каждый стержень имел небольшое сквозное отверстие у основания, «игольное ушко». У подножия иголок суетились люди, пытавшиеся протиснуться в отверстие. Несмотря на то что все они были разной комплекции – высокие и низенькие, толстые и худые, ни один не мог туда пролезть. У кого-то застревала голова, кто-то пролезал до середины, но застревал задницей, кого-то не пускал живот. Вероятно, «ушко» обладало специальной функцией, позволяющей моментально подстраиваться под любую комплекцию человеческой особи, дабы не пропустить ее через себя.