Дневник парижского горожанина

587. Далее, перед ним двигались Девятеро Достойных[1705] и вкупе с ними Девятеро Достойных Дам, и также великое множество рыцарей и оруженосцев, и среди прочих Гильом, прозванный Пастушком[1706], каковой имел обыкновение показывать свои раны, словно Св. Франциск, как о том было сказано ранее, при том, что сейчас ему было весьма нерадостно, ибо его связали добрыми веревками как преступника.

588. Далее, затем же впереди короля обретались четверо епископов, как то [епископ] Парижский[1707], бывший канцлером, и другой из Нойона[1708], и и третий — Английский[1709], и затем же кардинал Винчестерский[1710].

589. Далее, также впереди короля шествовали XXV герольдов, с XXV горнистами, и засим же он сам въехал в Париж, и долго рассматривал сирен, что на Малом Мосту Сен-Дени, ибо там красовались три сирены, весьма красиво исполненные, и между ними лилии, каковые из цветков и бутонов извергали вино и молоко, и там же все, кто того желал и к тому имел возможность, угощались, и там же обретался лесок, в каковом дикари вели друг с другом войну всевозможными способами[1711], и управлялись со щитами весьма ловким к тому образом, каковое зрелище все охотно наблюдали. Засим же он приблизился к Троицкой Больнице[1712], перед каковой установлены были подмостки, и на них разыгрывалась мистерия, каковая начиналась Непорочным Зачатием Богородицы, а заканчивалась тем, что Иосиф увозил ее в Египет, дабы уберечь от Ирода, приказавшего истребить или же уничтожить VII XX IIII тысяч[1713] младенцев мужского пола, и все это показано было в мистерии, тогда как подмостки растянулись[1714] едва не от церкви Сен-Совер[1715] вплоть до конца улицы Дарнеталь[1716], где располагается фонтан, именующийся Фонтаном Королевы.

590. Далее, он оказался у ворот Сен-Дени[1717], где казнили обезглавливанием славного мученика монсеньора Св. Дионисия[1718], и у проема ворот эшевены оставили балдахин, каковой несли, и его же приняли вместо них ткачи[1719], и таковой же несли вплоть до Кладбища Невинноубиенных[1720], где показана была охота на живого оленя, каковую весьма приятно было лицезреть[1721].

591. Далее, ткачи оставили балдахин, тогда как его приняли бакалейщики, и таковой несли вплоть до Шатле[1722], где прямо напротив такового ныне разместилась Палата Правосудия, где разыгрывалась весьма прекрасная мистерия. Там же обретался мальчик, сходный с королем ростом своим и годами[1723], и одетый как то полагается королю, в алого цвета робу, и шаперон, подбитый мехом, над головой же его висели две короны[1724], весьма драгоценные, и каждый также носил корону на голове, ибо по правой его руке обретались все принцы французской крови, сколь их то было, иначе говоря все великие сеньоры Франции, как то Анжуйский, Беррийский, Бургундский и прочие[1725], и несколько поодаль от них-духовные, и также — горожане, по левую же руку обретались все великие сеньоры Англии, каковые словно бы давали королю добрые и верные советы, и каждый из них облачен был в геральдическое платье, таковому положенное, и все то исполнявшие были людьми весьма добрыми[1726]. И там же бакалейщики оставили балдахин, и таковой же приняли менялы, и несли его вплоть до королевского дворца, и там же он приложился к святым реликвиям[1727], и отправился прочь; и тогда же балдахин приняли златокузнецы и несли по улице Каланд и также по улице Вьей-Жюиври[1728], вплоть до Сен-Дени-де-ла Шатр[1729], он же в сказанный день отнюдь не посетил собора Нотр-Дам[1730]. Златокузнецы оставили балдахин, и его же приняли галантерейщики, и таковой же несли вплоть до Анжуйского отеля[1731]. Когда же он приблизился к Сен-Дени-де-ла Шатр, златокузнецы оставили балдахин и там же его приняли меховщики и несли вплоть до [богадельни] Сен-Антуана ле Пети[1732], и там же его приняли мясники, и несли его вплоть до отеля де Турнелль[1733]. Когда же они подошли к отелю Сен-Поль, королева Франции Изабелла, вдова покойного Карла VI этого имени, стояла у окна, ее же окружали дамы и девицы, когда же она завидела юного короля Генриха, сына своей дочери, таковой снял с головы шаперон, и поприветствовал ее, тогда как она поклонилась ему весьма смиренно, и отвернулась прочь в слезах. И тогда же балдахин приняли королевские стражники, ибо на то имели право, после чего таковой [балдахин] вернули приору Св. Катерины, основателями каковой церкви они являлись[1734].