Дневник парижского горожанина

602. Далее, на первой неделе марта арманьяки вознамерились занять Руан[1767], их же было около VII или же VIII xx[1768], поставивших себе таковую цель, и они же с помощью лестниц захватили величайшую из крепостных башен, при том, что бывшие в городе скоро о том прознали, и прочие части крепости удерживали столь надежно, что таковым не удалось в них проникнуть, ни покинуть уже занятые. И тем же они были весьма подавлены и посему постановили сдаться на милость бывших в городе, после чего на XVI или же XVII день сказанного же марта-месяца из таковых C и XIIII обречены были на смерть, и это без учета тех, каковые должны были выкупить свою жизнь, или же были утоплены.

603. Далее, продолжались заморозки и град, и погода была холодной сверх всякой меры, ибо в субботу V апреля, в год тысяча IIIIc XXXII, снег падал весь день напролет. И в следующее за тем воскресенье, каковое именуется Страстным[1769], заморозки стояли столь великие и суровые, что от полуночи и вплоть до рассвета, все почки и цветы на деревьях, каковые успели уже распуститься, и все орешники вымерзли и погибли от холода.

604. Далее, в следующую за тем субботу, в канун Вербного Воскресенья[1770], посредством великого предательства захвачен был Шартр[1771], ибо туда зачастил некий орлеанец, видом своим добрый купец[1772], для какового дела обзавелся охранной грамотой, дабы наведываться в Шартр и покидать его [беспрепятственно], и всему городу стал известен как лучший из всех горожан. В сказанное же время ощущался в городе великий недостаток соли[1773], он же всех заверил, что доставит ее X или же XII повозок, в им же названный для того день, они же на то согласились. Засим же таковой прибыл в канун Вербного воскресенья, при том, что каждая из повозок нагружена была двумя огромными бочками, в каждой из каковых прятались двое людей, хорошо вооруженных, и еще двое латников притворялись возницами, для того вырядившись простое платье, ноги же их одеты были в узкие гетры[1774], и каждый в руке держал плеть; и тогда же ночью IIIm латников заполонили собой все деревни в округе и охраняли дороги, дабы никто не смог предупредить бывших в городе. Получив же для того необходимые наставления, сказанные возницы пустились в дорогу, и подъехали к воротам[1775], сказанный же предатель окликнул часовых, дабы те открыли перед ним ворота, ибо он, по его же уверению, вез для города большое количество соли и алоз[1776]. Те же горели желанием получить провизию, и посему послали сообщить капитану, каковой явился в скором времени, и встретил предателя, но пренебрег всякой проверкой, ибо с ними был коротко знаком, и приказал отворить ворота, предатель же, дабы унизить его [еще более], ему же вручил корзину алоз. Когда же II или же III повозки оказались внутри, то одна из них остановилась на [подъемном] мосту, и [убили того, кто сказанный мост должен был поднимать, и посему же мост] остался в опущенном положении, и тогда же бывшие в бочках выбрались наружу, при том, что каждый имел при себе огромный топор, и убили часовых, и тогда же к ним подоспело подкрепление, спеша изо всех сил, и проложило себе путь в город, и захватили ворота и вслед за тем весь город, ибо тогда еще было раннее утро и горожане еще не успели покинуть постелей. Епископ же, едва услышав о произошедшем, вооружился, и выступил против них с горсткой людей[1777], каковые же люди, с ним бывшие, вкупе со множеством горожан были схвачены и брошены в разные тюрьмы, таковым же образом их предал сказанный предатель, при том, что уверяли, будто за то ему обещано было IIIIm салюдоров[1778]. По причине же взятия сказанного Шартра, хлеб в Париже весьма вздорожал, ибо из [такового города] до того, как ему быть захваченным, поступало множество товаров.

605. Далее, стояла столь великая стужа, и ветер был столь силен по все дни напролет, что те немногие фрукты, каковые сумели удержаться на ветвях, таковым ветром были все сброшены вниз, столь ветер был морозен и силен, и таковая же стужа продолжала стоять беспеременно вплоть до праздника Перенесения Мощей Святителя Николая, что в мае[1779]. И как то доподлинно известно, на сотне миндальных деревьев было не сыскать и L орехов, и не было ни сливовых, ни прочих фруктовых деревьев, каковые не были бы изломаны ветром и изуродованы, на ореховых деревьях также отыскать можно было едино по одному ореху, по причине великих заморозков, стоявших по утрам. И едино возможно было разыскать лишь увядший мангольд[1780], каковой шел на отбросы, и как то воистину было известно, II или же III насытиться на один блан возможно было разве что капустой, тогда как сыры были весьма дороги, и даже весьма небольшая головка, влажная насквозь[1781], ныне обходилась в II или же IIII блана, и за II блана возможно было приобрести не более V яиц.