Дневник парижского горожанина

128. Далее, на X день октября тысяча IIIc XV года, сказанные арманьяки, носящие перевязь, своей волей назначили на должность нового купеческого прево, и вместе с ним четырех эшевенов; иными словами, на должность прево назначен был Филипп Бребан[441], сын менялы, эшевенами же стали Жан де Пре[442], бакалейщик, Этьенн де Бонпюи[443], меховщик, Гильом Пидуа[444], меняла, Гильом д’Оссер, торговец текстилем. Тогда же король и дофин обретались в Нормандии, один — в Руане, другой — в Верноне, из парижан никто не был о том осведомлен заранее, пока дело не было сделано, в то время как купеческий прево и четверо эшевенов, каковые ранее исполняли сказанные должности, были весьма обескуражены тем, что новое назначение было произведено приказа на то, исходящего от короля или же дофина, и без согласия на то парижских граждан[445].

129. Далее, на следующий за тем XX день сказанного же месяца, французские сеньоры прослышали о том, что англичане движутся через Пикардию, в то время как монсеньор де Шароле[446] сопутствует им столь близко и тесно сколь то возможно, таковым образом отнимая у них возможность выбирать путь по собственной воле. Посему, все французские принцы, числом VI или же VII отправились за ними следом[447] и настигли их в месте, называемом Азенкур, что неподалеку от Руссовилля, и в сказанном же месте дали им сражение в день Свв. Крепена и Крепиньена, французы же вдвое превосходили англичан числом, однако, они в этом бою были разбиты и рассеяны[448], и знатнейшие из них попали в плен.

130. Далее, в первую очередь следует назвать герцога Брабантского и графа Неверского[449], братьев герцога Бургундского, герцога Алансонского и герцога Барского[450], коннетабля Франции Шарля д’Альбре[451], графа Марльского[452], графа Русийского[453], графа Сальмского[454], графа Водемонского[455], графа Даммартенского[456], и маркиза Понского. Все они полегли в этой битве, и вместе с ними более III тысяч среди носивших золотые шпоры[457], не говоря уже о прочих. Из тех, каковые попали в плен и были переправлены в Англию, следует назвать герцога Орлеанского[458], герцога Бурбонского[459], графа д’Э[460], графа Ришмонского[461], графа Вандомского[462], маршала Бусико[463], сына армянского короля[464], сира де Торси, сира де Элли[465], сира де Муи, [монсеньора де Савуази][466] и многих иных рыцарей и дворян, имена каковых нам неизвестны. Никогда ранее от Рождества Христова ни сарацинам, и никому иному не случалось единовременно захватить в плен столь огромное количество французов, при том что в сказанном же бою погибло и множество французских бальи, каковые привели с собой ополчения из своих бальяжей[467]. Их же всех изрубили мечами, среди каковых погибших следует назвать бальи Вермандуа и его людей, бальи Макона и его людей, бальи санского и его людей, бальи санлиского и его людей, бальи канского и его людей, бальи моского и его людей, коротко говоря, все без исключения каковые оказались в плену показали тем, сколь сколь малой была их честность и преданность по сравнению с теми, каковые полегли на поле боя[468].

131. Около трех недель спустя, герцог Бургундский приблизился к Парижу, остановившись на весьма небольшом расстоянии от него[469], каковой герцог был весьма удручен по причине гибели своих братьев и своих людей, и ныне желал говорить с королем или герцогом Гиеньским, к нему же послали сказать дабы он не смел появляться в Париже. В скором же времени после того замуровали ворота, как то уже делалось ранее, и многие капитаны расположились в Тампле, в Сен-(Мартене) и местах, каковые уже были названы, по приказу своих сеньоров, а все улицы и переулки вокруг названных же мест заняты были сказанными капитанами совместно с их людьми, при том что бедному люду, выброшенному прочь из своих жилищ, можно было вернуться туда лишь ценой огромных усилий и долгой мольбы[470], в то время как сказанное отребье спало в их постелях, как то им было привычно делать со времени, когда они стояли лагерем в XI или XII лье от Парижа, в то время как никто не решался с тем спорить, или же иметь при себе хотя бы нож, ибо осмелившегося на подобное немедленно бросали в одну из множества тюрем (будь то Тампль, Сен-Мартен, Сен-Маглуар, или многие иные).