Дневник парижского горожанина

189. Таковым образом шли дела, и Париж управлялся наихудшим образом, при том что сказанные правители столь ненавидели всех не принадлежавших к носившим перевязь, что объявили своим, дабы те по всем улицам своей волей чинили грабеж и убийство, без всякого на то снисхождения, а женщин топили [в реке][581]; они же силой присвоили себе все полотно, каковое было у парижских купцов, объявляя, что таковое им необходимо, [дабы шить для короля палатки и шатры[582], на деле же собираясь использовать его] для мешков, в каковых затем топить сказанных женщин. Более того, они заявляли, что скорее отдадут город в руки короля английского, чем допустят войти в него бургундцам и позволить установиться мирному времени. Те же, кто желает избежать смерти, пусть сделают себе черную бляху с красным крестом, каковых блях изготовлено было до XVI тысяч, и позднее их находили по домам[583]. Но Господь, ведающий тайное, проникся жалостью к своему народу, и послал Фортуну, каковая поднялась самым спорым образом, заткнув за за пояс полы [своего одеяния], и внушила некоим парижанам дерзкую мысль, дабы они дали знать бургундцам, а те, самым отважным к тому образом, в следующее за тем воскресенье, каковое пришлось на XXIX день мая, к полуночи готовы были проникнуть в Париж через ворота Сен-Жермен, и отставили в том всяческий страх и сомнения, что их заманивают в ловушку, и не опасаются доверить себя Фортуне, ибо как им то известно, [величайшее] большинство парижан обретаются на их стороне[584].

190. На сказанной же неделе бургундцы, обретавшиеся в Понтуазе, споро снялись с лагеря и в назначенный им день и час явились в Гарнель[585], где устроили смотр своим силам, при каковом обнаружилось, что у них в распоряжении имеется не более VIc или VIIc человек конных, при том что Фортуна внушила им твердую надежду, что в этот день пребудет на их стороне. Посему они преисполнившись мужества, весьма отважным образом между часом и двумя часами утра приблизились к воротам Сен-Жермен. Командовали же ими[586] сеньор де Л’Иль Адам[587] и славный сеньор Барский[588]. Они же ворвались в Париж XXIX мая, с криками «Богородица! Мир! Да здравствуют король, дофин и мир!»[589] Посему же, Фортуна долгое время благоприятствовавшая арманьякам, носящим перевязь, а ныне окончательно убедившись, что они втуне растратили ее дары, отныне положила себе за правило встать на сторону бургундского оружия, и парижского народа, примкнувшего к таковым бургундцам, и побудила последних сломать запоры на воротах, каковые они [были поставлены охранять], и захватить в свои руки богатства, и грабить. Фортуна с силой повернула свое колесо книзу, дабы наказать их за неблагодарность, и за то, что они никоим образом не искали мира, [так же ныне счастливчиком полагал себя тот, кто вовремя смог скрыться] в подвале, на чердаке или в каком ином укромном месте.

191. Когда же прево Парижа, именем Таннеги дю Шатель убедился воочию, что Фортуна ополчилась ныне против него[590], и бургундцы поставили себе целью заполнить своими врагами все множество [парижских] тюрем, а население города поднялось чтобы грабить, немедля бросился в Сен-Поль[591] и взяв с собой дофина, старшего сына короля[592], умчался в Мелён, каковой город чинил немало хлопот парижанам, в то время как немало прочих арманьяков, носящих перевязь, среди каковых были и весьма важные лица, к примеру, Робер де Масон, канцлер дофина[593], епископ Клермонский[594], всего Прованса[595], один из худших христиан, каковых только видел мир, и множество прочих, среди носящих перевязь, скрылись в замке, что у ворот Сент-Антуан[596], каковым образом сумели спастись, защитой им также послужил дофин, бывший [вначале] с ними, но крепость немедля подверглась штурму, ибо к ней сбежалось из окрестностей множество народа, в изобилии вооруженного луками и арбалетами.

192. В воскресенье же вечером, и в следующие за тем понедельник и вторник, по всему Парижу усилили стражу и жгли костры, страшась их [возвращения]. В сказанное же время, осажденные арманьяки сумели сплотиться в боеспособный отряд, и в следующую за тем среду около восьми часов утра вышли из крепости, положив себе целью изнутри открыть городские ворота[597], с ними же в город ворвалось немалое количество латников, каковые заполонили собой широкую улицу Сент-Антуан, крича «Смерть! Смерть! Город захвачен! Да здравствуют дофин и король английский![598] Убивайте всех! Убивайте всех!» Это же случилось у всех на глазах.