Дневник парижского горожанина

481. Далее, когда сказанный город был ими взят, его капитан[1408], определенный к тому регентом, обретался в XX лье от такового, принужденный к тому некоей своей надобностью. Когда же до него дошла весть о случившемся он был тем весьма уязвлен и зол на себя же, после чего немедленно нанял на службу IIIc латников, и в следующую за тем пятницу вместе с ними приблизился к городу около полуночи и ближе к полудню полностью им овладел, ибо население, убедившись в том, какие великие жестокости творят арманьяки, прониклось к ним столь великой ненавистью, что позволило проникнуть внутрь сказанному капитана, или же почти не сопротивлялось его людям. Оказавшись внутри, они принялись кричать: «Город взят!» и крик такового капитана… в самом донжоне, где часть его людей сумела спастись, когда город занят был посредством предательства. Когда же они услышали крик своего капитана, или же [завидели] его знамя, то принялись поднимать, и швырять вниз огромные камни, целя ими в арманьяков, каковые их там осаждали, их же капитан подступил к осаждавшим с тыла во главе своих IIIc людей, как о том сказано было ранее, весьма искусно отрезав им всякое отступление, окружив таковых арманьяков со всех сторон, они же не могли ни скрыться в крепости, ни податься прочь. Засим рукопашная схватка продолжалась весьма долгое время, и наконец, арманьяки были разбиты наголову, ибо что люди питали к ним весьма жестокую ненависть по причине их беспощадной жестокости, так, что из окон швыряли в них огромные камни, так, что убивали на месте их самих вкупе с их конями, так, что ежели кому из арманьяков случалось оторваться от погони на добром коне, его убивали местные жители. Посему, их стараниями, или иначе говоря, стараниями капитана, чье имя было мессир Тальбот, вкупе с бывшими в крепости и местными людьми, до XII [сотен] арманьяков остались там лежать, ежели не считать тех, каковые позднее лишились головы за свое предательство, ибо впустили арманьяков в город, и ежели также не считать пленных, каковых взяли в весьма изрядном количестве, среди каковых обретались XXII или же XIII арманьякских капитана[1409], и вместе с ними до III тысяч латников или более того, весьма досадовавших, что потерпели столь позорное поражение от рук IIIc человек. И это же случилось по их собственной вине, ибо они погрешили против горожан, их принявших и собственной клятвы, при том, что им следовало себя вести с большей осмотрительностью.

482. Далее, в сказанный год холода держались столь долгое время, что на ярмарке Ланди[1410] даже в праздник Св. Иоанна Крестителя не сыскать было добрых вишен, и свежие бобы продавались в весьма малом количестве, не уродилась также пшеница, и виноградники не цвели.

483. Далее, на праздник Св. Леутфреда[1411], каковой пришелся на понедельник, на XXVI день июня, во Дворце, что в Париже устроен был столь пышный праздник[1412], какового не видано было на человеческой памяти, ибо все, без различия состояния, приглашались к обеду, притом, что каждого угощали как то полагалось ему по рангу[1413], ибо регент Франции вкупе со своей супругой, а также рыцари, бывшие при нем, помещались особым к тому образом, как то полагалось каждому по рангу, их же сопровождало в том высшее духовенство, как то епископы, прелаты, приоры[1414], вслед за тем — доктора всех наук, члены Парламента[1415], затем прево Парижа и служащие из Шатле[1416], затем купеческий прево, [вкупе с эшевенами, лучшими из горожан и купцами][1417], и затем [прочий люд всякого звания][1418]. Всего же за столами сидело до VIII тысяч человек[1419], и всем роздан был хлеб по цене в III денье за буханку[1420], каковые буханки в те времена были весьма велики, ибо за сетье[1421] наилучшей пшеницы в городе просили XII парижских солей, всего же их было роздано не менее VIIc дюжин.

484. Далее, вина было выпито было не менее XL мюидов.[1422]

485. Далее, на стол подано было до VIII мясных блюд[1423], не говоря уже о говядине и баранине, куски каковых ели без счета.

486. Далее, в месяце августе или около того, в год тысяча IIIIc XXVIII граф Салисбери[1424] вкупе со своим отрядом занял город Ножан-ле-Руа, а также занял Жанвилль что в Бос, занял Рошфор, откуда отправился далее в Шатодён[1425] и Орлеан, дабы рядом с таковым городом пить[1426]. Также деревни вкупе с городами обложены были весьма великой тальей[1427], им же назначено было выплатить цену IIc повозок, каждую из каковых следовало везти III или же IIII лошадям, дабы нагружать таковые артиллерией и продовольствием, или же доставить на таковых IIc бочек вина или более того, каковые бочки взяты были из Парижа, и посему вино было столь дорого, что никто из горожан или же весьма небольшое их число могли таковое себе позволить, ибо пинта вина посредственного качества в сентября месяце обходилась в XII денье весьма доброй монетой.